Аксум - [80]

. Иоанн Малала описывает аксумского царя, окруженного «советом» или двором; эти эфиопы, стоявшие вокруг царя, были вооружены копьями и щитами, пели или играли на музыкальных инструментах[679]. Вероятно, кроме вельмож при особе царя находились телохранители и музыканты. Кроме того, царя наверняка окружали многие другие слуги, свободные и рабы, аксумиты и иностранцы; во время походов они могли составить вооруженную свиту или дружину царя. Точно так же в средние века вооруженную свиту царя составляли его близкие родичи, приближенные, придворные, слуги, пажи, рабы и т. д.

Народное ополчение и военные колонии аксумитов составляли основную военную силу аксумското государства. Привилегированное положение этих общин по отношению к остальным противопоставляло Аксум и военные колонии подвластным странам и общинам. Эта противоположность усиливалась с ростом Аксумской державы. Возможно, имущественная и правовая дифференциация внутри аксумской общины (о которой почти ничего не известно) вела к сужению круга лиц, участвовавших в военных походах. Так, ополчение превращалось в армию, составлявшую часть государственной организации, противостоящей эксплуатируемым массам.

Население подвластных общин в некоторых случаях, вероятно, могло участвовать в военных действиях (как в государстве Абрехи), но его избегали часто привлекать к набегам на соседние страны (вспомним неудачу проекта привлечения Элла-Асбехой эфиопов-варваров к походу на Хымьяр). Очевидно, причин было две: слабость центральной власти и боязнь аксумитов развивать боеспособность своих подданных.

Таким образом, в Аксуме периода расцвета, по-видимому, появляется армия, противопоставленная эксплуатируемой массе народа; ее составляет вооруженная свита царя и привилегированные общины военных колонистов.

Она стала зародышем феодальной армии эфиопского средневековья, просуществовавшей с небольшими изменениями до второй мировой войны.

Доверенные слуги царя. Кроме дружины в Аксуме периода расцвета царь имел чиновников, доверенных слуг. Исторически известен только один такой слуга — Фрументий, который, по свидетельству Руфина, заведовал царской «казной и перепиской». Очевидно, при дворе не было узкоспециализированного чиновничьего аппарата. Показательно, что Фрументий был царским рабом; всецело зависящие от монарха рабы становились его доверенными агентами или приказчиками. Вероятно, они ведали не только учетом поступлений, но и обором налогов, а также перепиской с иностранными и вассальными царями; одним словом, кроме частных функций в организации царского хозяйства доверенным слугам поручались и некоторые государственные дела.

Категория царского чиновничества, преданного монархам и не связанного с общинной и родовой организацией, представляла качественно новый орган власти. Она составляла один из важных институтов складывающейся феодальной государственности.

Суд. Можно только предполагать, как отправлялось правосудие в Аксуме. Правом судить свободных аксумитов обладали, очевидно, «царь царей», «цари» отдельных общин, главы родов и подразделений родов. Вряд ли они принимали судебные решения самолично, без участия старейшин или всяких иных советников соответствующего ранга. Недаром аксумский совет старейшин назывался собранием «законоведов» (

). Вероятно, «законоведы» под председательством царя составляли высший судебный орган. Возможно, еще в аксумский период появилась должность акабе-хег (

— блюститель закона) и афа-негуш.

Хотя первое уложение писаных законов появилось в Эфиопии гораздо позднее, потребность в точно зафиксированном законодательстве существовала уже в аксумский период. Как и везде, она была вызвана развитием классовых противоречий, поэтому первые законы трактуют имущественные отношения — собственности и распределения. Единственная обнаруженная до сих пор запись древнего эфиопского права — четыре «закона» в надписи из Сафра. Они относятся примерно к первой половине III в. Высеченные на камне законы были выставлены на всеобщее обозрение; в случае спора к ним легко было апеллировать. Фиксация норм дерго (см. выше) была в интересах общинников: она в какой-то мере сдерживала рост эксплуатации мелких производителей со стороны усиливающейся монархии. Поэтому писаные законы из Сафра выражают известный компромисс между наступающей раннефеодальной монархией и обороняющейся от растущей эксплуатации крестьянской общиной. Характерно, что официально законодателем выступает не царь, а сама община в лице своих «законоведов», от имени которых, по-видимому, составлены законы.

Формулировка законов позволяет представить порядок их принятия. Законы (кроме сакрального закона о жертвоприношении, текст «В») имеют заголовки: «Памятка (tzkr) о кормлении [во время] пребывания [царя на территории общины]»[680], «Памятка о дарах и одежде», «Законы о хлебе, который получит царь». Словом «законы» ('hgg) подчеркивается законодательный характер текста. В двух случаях для придания тексту законодательной силы непосредственно перед ним (текст «А») или непосредственно после него (текст «С») добавлено слово