Агнешка, дочь «Колумба» - [111]
— А, наконец-то, Януарий. Выспался. Это хорошо. Самое время. У меня и у пани Жванец есть к тебе дельце. Вот договоримся и устроим фейерверк.
Он кладет гранату, берет за руку Агнешку, отталкивает вставшего на дороге Януария.
— Вы мечтали заглянуть как-нибудь в наше святилище, познакомиться с ним. Пожалуйста. Как видите, весьма прозаично. В углу скромное холостяцкое логово Зависляка, но это неинтересно…
Логово в углу. А за логовом, в боковой стене, Агнешка замечает, несмотря на полумрак, растрескавшиеся доски и сразу догадывается, что это дверь, хоть ее и не видно, ибо она чуть ли не доверху заставлена ящиками, из которых торчат горлышки бутылок. Значит, промелькнуло у нее в голове, Януарию известно о сообщении клуба с залом, должно быть известно, и, значит, Балч напрасно налагал запреты, напрасно запирал клуб на ключ…
— …Зато вы можете увидеть рядом с этим логовом сердце нашего местного промысла, наше скромное народное достояние…
Видимо, Зависляк совсем недавно подбросил в топку несколько поленьев, потому что печь дышит жаром и сыплет искрами. Языки огня лижут черное железо, их багровые отблески дрожат на стенках огромного котла. В его нутре, в змеевике, слышны гул и шипение.
— …Вы слышали и читали о Молохе? Он пожирал людей… Вам нас жалко, это правильно. Я тоже не люблю прожорливых богов. Я хотел продать это, но вы не позволили. Правильно. Богов не продают. Так что же, Агнешка? Вот именно? Я читаю ваши мысли. Я предоставляю вам возможность, Агнешка. Зависляк, отойди!
Но возле них не один Зависляк. Все сгрудились здесь, толпятся у них за спиной, напряженно следят за каждым движением Балча. Тем временем Балч распутал всю веревку до конца, сделал петлю пошире и забросил ее на корпус котла. Затем, зловеще и загадочно усмехнувшись, вручил конец веревки Агнешке.
— Прошу. Богов уничтожают, ведь так? За безопасность не ручаюсь, но ведь можно на всякий случай попрощаться.
— Балч! Ты не имеешь права! — яростно прохрипел Зависляк.
— Агнешка! — крикнул Семен.
Балч, не оборачиваясь, расставил руки и с силой подался назад, как бы расчищая для Агнешки место и одновременно сдерживая напор любопытных.
Агнешка сжалась и сразу же дернула изо всех сил. Котел даже не дрогнул. Она дернула второй, третий, четвертый раз, чувствуя, что слабеет. Никакого результата. Сзади кто-то заверещал, тонко, по-птичьи, не то азартно, не то насмешливо.
— Вот видите. Это, детка, не так просто. — С мягкой печальной улыбкой Балч потянулся к веревке.
Агнешка швырнула веревку на пол. Выхватила из-под колосников тяжелую черную кочергу, обжигающую руки. Занесла ее. Сжала зубы и ударила не по котлу, а по змеевику. Змеевик скривился, погнулся, шипение в нем сразу умолкло. Агнешка заносит кочергу и чуть ли не падает, получив удар по лицу.
— Это мое! Оставь! Мое! — кричит Януарий, он изогнулся для прыжка, словно злой черный кот, и занес руку для нового удара…
…Но кто-то бьет его изо всех сил, и он, отлетев, ударяется головой о котел. Падает на пол, вскакивает на четвереньки. Встает, сжимая обеими руками все ту же кочергу, брошенную Агнешкой. Балч презрительно поворачивается и движением руки велит пропустить его. Однако не уходит. Слегка склонив голову, прислушивается. Зависляк, сгорбясь, крадется мелким шагом к Балчу.
— Ты… жеребец… — вырывается в его хриплом шепоте столь давно сдерживаемая ненависть, — эту защищаешь… а ту калекой сделал…
И замахнулся кочергой.
— Зенон!
Тут же, едва услышав предостерегающий крик Агнешки, Балч отскакивает. В его вытянутой вперед руке тускло блеснул пистолет.
— Зенон!
Он посмотрел на Агнешку, взглянул в ее испуганные, умоляющие, переполненные печалью глаза. Кинул взгляд на Януария — тот съежился, закрылся рукой, и кочерга словно бы перечеркнула его наискось. На Семена — где это и когда было уже нечто подобное?.. Сны повторяются… Он поднял руку с пистолетом, отер лоб тыльной стороной руки и застыл в этой позе под тяжелыми враждебными взглядами мужчин, сгрудившихся в проходе. Старый Пащук трясет оторопело своей грязно-седой головой, монотонно бормочет с ужасом и осуждением:
— На своего… на нашего… как ты мог, Балч?.. Нельзя, Балч, нельзя, нельзя…
— Выйдите отсюда, — говорит совсем тихо Балч. К поворачивается к Зависляку и Агнешке: — И вы тоже. Все.
Семен подбегает к Агнешке, хватает ее под руку, выводит, но, чувствуя, что она сопротивляется, берет ее за плечи и почти выталкивает. Она слышит за спиной нестройное шарканье. Люди уходят неохотно, медлят, останавливаются.
— Быстрее! — подгоняет Балч. — Я сам кончу этот бал. Уходите, уходите подальше!
Откуда это слышится его голос? Агнешка поворачивается, но ей некогда всматриваться, потому что Семен силой, задыхаясь от спешки, тащит ее к двери. На пороге она упирается, оглядывается: в редких просветах между головами уже бегущих, удирающих людей она видит Балча около белого шкафа.
— Балч! Зенон!
Он посмотрел на нее, откликнулся:
— Сейчас кончу.
Уже все добежали до двери, а Семен тащит Агнешку все дальше и наконец останавливается. Повернувшись назад, кричит в открытую дверь:
— Комендант! Комендант!
Но одновременно раздается куда более пронзительный безумный крик Януария:
Сборник включает повести трех современных польских писателей: В. Маха «Жизнь большая и малая», В. Мысливского «Голый сад» и Е. Вавжака «Линия». Разные по тематике, все эти повести рассказывают о жизни Польши в послевоенные десятилетия. Читатель познакомится с жизнью польской деревни, жизнью партийных работников.
Новая книга Сергея Баруздина «То, что было вчера» составлена из произведений, написанных в последние годы. Тепло пишет автор о героях Великой Отечественной войны, о том, как бережно хранит память об их подвигах молодое поколение.
Продолжение романа «Девушки и единорог», две девушки из пяти — Гризельда и Элен — и их сыновья переживают переломные моменты истории человеческой цивилизации который предшествует Первой мировой войне. Героев романа захватывает вихрь событий, переносящий их из Парижа в Пекин, затем в пустыню Гоби, в Россию, в Бангкок, в небольшой курортный городок Трувиль… Дети двадцатого века, они остаются воинами и художниками, стремящимися реализовать свое предназначение несмотря ни на что…
Марсель Эме — французский писатель старшего поколения (род. в 1902 г.) — пользуется широкой известностью как автор романов, пьес, новелл. Советские читатели до сих пор знали Марселя Эме преимущественно как романиста и драматурга. В настоящей книге представлены лучшие образцы его новеллистического творчества.
Для 14-летней Марины, растущей без матери, ее друзья — это часть семьи, часть жизни. Без них и праздник не в радость, а с ними — и любые неприятности не так уж неприятны, а больше похожи на приключения. Они неразлучны, и в школе, и после уроков. И вот у Марины появляется новый знакомый — или это первая любовь? Но компания его решительно отвергает: лучшая подруга ревнует, мальчишки обижаются — как же быть? И что скажет папа?
Книга воспоминаний геолога Л. Г. Прожогина рассказывает о полной романтики и приключений работе геологов-поисковиков в сибирской тайге.
Без аннотации.В романе «Они были не одни» разоблачается антинародная политика помещиков в 30-е гг., показано пробуждение революционного сознания албанского крестьянства под влиянием коммунистической партии. В этом произведении заметно влияние Л. Н. Толстого, М. Горького.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник включены разнообразные по тематике произведения крупных современных писателей ПНР — Я. Ивашкевича, З. Сафьяна. Ст. Лема, Е. Путрамента и др.
В антологию включены избранные рассказы, которые были созданы в народной Польше за тридцать лет и отразили в своем художественном многообразии как насущные проблемы и яркие картины социалистического строительства и воспитания нового человека, так и осмысление исторического и историко-культурного опыта, в особенности испытаний военных лет. Среди десятков авторов, каждый из которых представлен одним своим рассказом, люди всех поколений — от тех, кто прошел большой жизненный и творческий путь и является гордостью национальной литературы, и вплоть до выросших при народной власти и составивших себе писательское имя в самое последнее время.
Проза Новака — самобытное явление в современной польской литературе, стилизованная под фольклор, она связана с традициями народной культуры. В первом романе автор, обращаясь к годам второй мировой войны, рассказывает о юности крестьянского паренька, сражавшегося против гитлеровских оккупантов в партизанском отряде. Во втором романе, «Пророк», рассказывается о нелегком «врастании» в городскую среду выходцев из деревни.