Агентурная разведка. Книга вторая. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. - [34]

Вообще фронт и прифронтовая полоса были превращены в "святая святых", куда никто, особенно гражданские лица, какое бы общественное положение они ни занимали, не могли проникнуть без специального пропуска.

Когда быв. министр Думерг , получив разрешение выехать в Нанси, на могилу одного из своих сыновей, перешел пределы указанного ему участка, он был немедленно отправлен назад без всяких церемоний[36].

В октябре 1915 г. по всей Франции были расклеены объявления, под названием: "Молчите, остерегайтесь: уши врага подслушивают вас". Аналогичные объявления время от времени возобновлялись с целью держать население в страхе перед "ушами врага".

С целью раздуть осведомленность французской контрразведки и внушить страх перед ней в войсках был распространен следующий анекдот про ген. Жоффра.

Жоффр, якобы, собрал офицеров своего штаба и заявил им, что между ними есть предатель, т. к. мнимые приказы, умышленно выпущенные генералом, дошли до неприятеля. Жоффр предложил предателю покончить с собою и дал 24 часа сроку. На другой день — новое собрание. Все офицеры налицо… Тогда Жоффр берет револьвер у одного жандармского офицера, проходит по рядам офицеров и убивает виновного…

Можно привести бесконечное количество примеров французской шпиономании. Не подлежит, однако, сомнению, что в некоторых случаях сама германская агентурная служба старалась поддержать и разжечь этот страх перед германскими шпионами, направляя французскую контрразведку по ложному пути, с целью облегчить работу своих настоящих агентов.

За поимку или указание германского шпиона французы раздавали разные награды, чаще всего давали внеочередные отпуска на родину. Это натолкнуло немалое количество французских солдат на мысль симулировать разные приключения с германскими шпионами. Так, например, вестовой командира одной из французских батарей, прибежал к своему командиру с красными глазами, замазанным грязью и какой-то серой пылью и со стонами и ахами объяснял, что позади батареи он заметил какого-то типа, сигнализировавшего красным и синим фонарями в сторону противника. Когда он хотел его схватить, то последний бросил ему и глаза пригоршню размолотого перца. Контрразведка кинулась было искать этого типа, но не нашла его. Тогда стали наводить справки у поваров батареи, — в целости ли у них запас перцу. Оказалось, что одного пакета не хватает. В конце концов, вестовой сознался, что он симулировал этот случай с целью получения внеочередного отпуска.

В России дело в этом отношении обстояло не лучше. Вот несколько примеров.

Сухомлинов[37]рассказывает, что неудачи закарпатской операции вызвали со стороны ген. Янушкевича (начальника штаба Главковерха) вопль об измене. Он писал Сухомлинову: "Сейчас узел событий на Карпатах. Надо успеть предупредить. Очень опасаюсь, что и там есть свой Мясоедов. Так это чувствуется, что волосы дыбом становятся. Неужели Русь так опустилась? Впрочем, бог даст, справимся и с изменниками, хотя роль даже и заглазного палача не особенно приятна, но тут не до того…"

М. В. Родзянко[38]"вспоминает", как "офицеры, участники наступления (Брусиловского в Галиции), считали, что успеху операции помогло то обстоятельство, что Брусилов начал наступление на полтора суток раньше назначенного Ставкой срока: в армии ходили упорные слухи, что в Ставке существует шпионаж и что враг раньше нас осведомлен обо всех наших передвижениях. К сожалению, многие факты подтверждали это подозрение…"

Как видим, Ставка делает кивок в сторону фронтов, фронты в сторону Ставки, подозревая друг друга в наличии измены…

Ю. Н. Данилов[39]говорит, что "участники восточно-прусского похода, свидетельствуют довольно единогласно о прекрасно организованном содействии местного немецкого населения своим войскам. Кроме вольных стрелков, шныряющих на своих мотоциклетках и велосипедах по всей стране и высматривающих наше расположение, население сигнализировало о наших передвижениях огнями, пожарами, пусканием в ход ветряных мельниц, колокольным звоном. Наши войска со всех сторон были окружены шпионами и соглядатаями, что, конечно, осложняло их боевую работу и облегчало ориентировку противника…"

Нельзя, конечно, отрицать, что во всех этих воплях имелась некоторая доля правды, подтвержденной даже самими немцами. Так, например, ген. Гофман пишет, что "точные сведения о вступлении русских в Мемель получены были от одной телефонистки, некоей фрейлин Рештель. Она проявила больше мужества, чем ее сослуживцы мужского пола. Она продолжала разговаривать со мной вплоть до занятия почтамта русскими. Последними ее словами было: "Вот они поднимаются по лестнице…"

Но вместо того, чтобы серьезно бороться с шпионажем, русские предавались воплям, подозревали друг друга в измене и, наконец, один из великих князей предложил в августе 1914 года начальнику штаба главковерха создать специальные суды по шпионским делам и государственной измене, ибо "судьи, взятые из армии, совершенно не могут орудовать со сложным материалом косвенных улик, и оправдательные приговоры вызывали со стороны штаба главковерха ряд резких выговоров составу суда"