Агент из ресторана [сборник] - [137]

— Не бойтесь.

Дигби снова сделал ей укол.

— Это больно, — сказала она.

Когда он миновал Эскот, автомобиль, ехавший впереди него, был остановлен полицией. Дигби тоже пришлось остановиться.

— Мы ищем господина с дамой, — сказал полицейский сидящим в автомобиле. — Можете продолжать свой путь.

Теперь была очередь Дигби. Он любезно кивнул сержанту.

— Могу я ехать?

— Да.

Сержант далее не заглянул в автомобиль, на котором было написано название крупной лондонской мебельной фирмы.

Дигби тяжело дышал. Он не смел подвергать себя такому риску еще раз. Надо ехать назад, в Лондон, так как автомобиль, идущий в город, не будет остановлен. Он повернул в маленький переулок, а оттуда выехал опять на шоссе, миновав другой полицейский пост. Полицейские не обратили никакого внимания на грузовик. Было много мест, куда он мог отправить Евнику, но самым безопасным был гараж, который он нанимал в Пэддингтоне. Этот гараж принадлежал банде Тринадцати. В течение года им нс пользовались. Только Джексон иногда появлялся в тара лее, чтобы поддержать порядок. Когда Дигби приехал в Уэст, начал накрапывать дождь, и улица была совершенно пуста. Он успел въехать в гараж раньше, чем владелец соседнего гаража выглянул на улицу, чтобы посмотреть, кто въехал в помещение, так долго пустовавшее. Дигби вывел Евнику из автомобиля. Девушка чувствовала себя разбитой.

— Наверх, — сказал он, заставляя ее подняться по лестнице. Наверху он зажег газовую лампу.

Здесь была довольно уютная комната. Дигби задернул занавески, нащупал пульс девушки и сказал:

— Вы сейчас хорошо себя чувствуете. Вам надо подождать, пока я приду. Хочу купить что-нибудь поесть.

— Хорошо, — ответила она.

Когда он вернулся, то нашел Евнику за умыванием. Что-то беспомощное было в ее движениях. Но Дигби не чувствовал жалости. Он подумал только, что не лучше ли сделать ей еще одно впрыскивание. Но, вспомнив, что последняя доза была очень велика, он решил немного подождать.

— Ешьте, — приказал он.

Она послушно села за стол, но вдруг положила нож с вилкой.

— Я себя чувствую такой усталой, — сказала она.

Дальняя часть помещения была спальней. Дигби наблюдал за нею, пока она снимала шарф и туфли и затем легла в постель, повернувшись к стене лицом. Раньше чем он успел подойти к изголовью, чтобы заглянуть ей в лицо, она уже крепко уснула.

Дигби долго курил... Евника в его власти, но это могло подождать. Сейчас его занимали дела поважнее. Он попал в очень трудное положение. Единственным его утешением была мысль о прекрасной плантации в Бразилии, где он думал провести остаток своей жизни.

Вдруг он поднялся, вынул из ящика бритвенный прибор, согрел воды и сбрил усы. Потом открыл шкаф, где хранилось платье. Выбрал для Евники роскошный вечерний туалет с серебряным шитьем, туфли, шелковые чулки, а для себя — костюм шофера.

Глава 31 Значение «синей руки»

— Как, Джей Грот мертва?

Это известие поразило леди Мари.

Джим сидел в конторе мистера Солтера. У него был усталый и убитый вид.

— Врачи думают, что она приняла слишком большую дозу морфия, — сообщил он коротко.

Леди Мари долго молчала.

— Мне кажется, что наступило время рассказать вам о значении «синей руки», — сказала она.

— Поможет это при наших розысках? — спросил Джим, быстро поворачиваясь.

— Кажется, мало, но я вам должна это сказать. «Синяя рука» была направлена не против Дигби Грота, а против его матери. Я сделала грубую ошибку, думая, что Дигби находится во власти своей матери, и была очень поражена, когда узнала, что все наоборот. История «синей руки» — это просто грустная история.

Последовало долгое молчание.

— Я была очень молода, когда вышла замуж. Вы знаете, что отец мой — бедный дворянин, имевший только одну дочь. Ему было очень трудно содержать заложенное родовое поместье, хотя он жил очень скромно. В то время он познакомился с отцом Джонатана, и они решили поженить детей. Я своего жениха раньше никогда не видела и познакомилась с ним только за неделю до свадьбы. Это был очень жесткий, холодный человек. Потом к этим его недостаткам прибавились раздражительность и пессимизм, вызванные болезнью сердца. Впоследствии эта болезнь свела его в могилу. Брак мой был очень несчастливым. Муж обходился очень холодно со мной. Он мог бы сделать меня счастливой своим большим богатством, но оказалось, что он мне не доверял с первого же дня. Мне казалось, что муж меня ненавидит, так как я принадлежала к вышестоящему классу. Казалось, рождение дочери сблизит нас, но он еще более охладел ко мне. Я познакомилась с его сестрой и знала, что она была прежде замешана в какой-то скандальной истории. Мой муж относился к ней хорошо. Джей была странным человеком. Иногда она весела и довольна, иногда — меланхолична и мрачна. Однажды она у меня гостила в очень плохом настроении. Я думала, что ее расстроил сын, воспитывать которого было очень трудно. Вдруг Джей вынула коробочку с коричневыми пилюлями. «Я не могу больше ждать, Мари», — сказала она. Я сначала думала, что это лекарство, но, увидев, как ее глаза заблестели и вся она преобразилась, я поняла, в чем дело. «Зачем ты принимаешь морфий, Джей?» — спросила я. «Только в небольших дозах. Не беспокойся, Мари. Если бы у тебя были мои заботы, ты делала бы то же самое». Но это еще не худшая черта ее характера, как я вскоре убедилась, когда мой муж уехал по делам в Америку. Доротее было семь или восемь месяцев. Здоровая, живая девочка, которую мой муж по-своему любил. Однажды Джей пришла ко мне утром, извинилась за столь ранний визит и предложила пойти с ней вместе за покупками. Она была в таком хорошем настроении, что сразу угадывалось действие морфия. Я была настолько глупа, что согласилась пойти с ней. Мы зашли в несколько магазинов, а затем пришли на большой склад. Джей покупала мало, но я не обращала на это внимания, так как знала, что она очень скупа и у нее мало денег. Я была на этом складе впервые. Проходя по отделению шелков, Джей вдруг шепнула мне: «Спрячь» — и сунула мне что-то в муфту. Тотчас же ко мне подошел какой-то человек и сказал мне: «Не угодно ли вам пройти со мной в контору управляющего?» Я была ошеломлена и помню только то, что Джей мне шепнула: «Ты не должна называть своего имени». Она тоже!' оказалась под подозрением, и мы вместе пошли в контору. Там нас стал допрашивать какой-то старик: «Как вас зовут?» Первое имя, которое я могла вспомнить, было имя моей служанки, Мэдж Бенсон. Я сама нс знала, что делаю. Мне следовало тотчас же сказать, что я — леди Мари Дантон, и донести на Джей. Обыскали мою муфту и в ней нашли большой кусок шелка. Старик обратился к другому человеку, и они начали совещаться в углу. «Пора тебе признаться», — сказала я Джей. «Ради Бога, ни слова... Я беру ответственность за все последствия на себя». Я спросила ее: «Надеюсь, мне нс придется предстать перед следственным судьей?» Тогда она сказала: «Да> ты должна. Джонатан тебе никогда не простит, если я предстану перед судом. Я знаю пэддингтонского судью. Я к нему завтра пойду и во всем признаюсь, а тебя отпустят. Ты должна мне помочь, Мари». Управляющий вернулся с полицейским, которому он меня и передал. Потом я узнала, что Джей сказала ему, будто бы я ее дальняя родственница и что она встретила меня случайно в магазине. Мне пришлось провести ночь под арестом, а на другой день я предстала перед судьей. Я ничего не отрицала, будучи уверенной, что Джей сдержит свое обещание. Свидетелем выступил управляющий, заявивший, что в их фирме многократно происходили подобные кражи и он считает, что это делала я. Все же я думала, что дело кончится для меня только стыдом. Наконец судья сказал: «Этот вид преступления стал таким частым, что нужно принять решительные меры. Осуждаю вас на месяц исправительного дома». Я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, то сидела в тюремной камере, и сиделка подавала мне стакан воды. Итак, Джей обманула. Но это было не последней ее подлостью по отношению ко мне. Я была уже две недели в Холовейской тюрьме, когда она меня навестила. Я была нездорова, но работала вместе с другими в красильне. В тюрьмах используют рабочие руки заключенных. В Мейдстоуне, например, печатаются все формуляры, необходимые тюремному управлению, в Манчестере ткут, в Экзстере заключенные изготавливают седла. Я многое узнала за время пребывания в тюрьме! В Холовсе правительство устроило красильню. Когда я пошла в комнату для посетителей, то забыла, что у меня грязные руки. Только когда Джей впилась в них глазами, я увидела, что они синего цвета. «Как ужасно! — сказала она. — У тебя синие руки!» Таким образом мои руки стали символом совершенной несправедливости по отношению ко мне этой женщиной. Я се нс упрекала, я была слишком подавлена. Но она обещала сказать моему мужу всю правду. Кроме того, она рассказала, что послала моего ребенка со служанкой в Маргейт. Она могла оставить ребенка и в городе, но боялась, что прислуга будет спрашивать, куда девалась мать. И там произошел тот несчастный случай, когда, как я думала, погибла моя дочь. Джей сразу же поняла, какую выгоду она могла извлечь из этого. Она каким-то образом разузнала о завещании моего мужа, о котором я не имела ни малейшего понятия. Когда он приехал, сестра рассказала ему, что я осуждена за кражу, а Доротея, о которой я не заботилась, погибла. После этого разговора у мужа произошел сердечный приступ. Его нашли мертвым в конторе. Незадолго до моего освобождения я получила письмо от Джей, в котором она мне об этом сообщила. К счастью, у меня было состояние и дом в городе. Вскоре после моего освобождения отец мой унаследовал большое состояние, перешедшее после его смерти ко мне. Тогда я начала поиски Доротеи и занималась этим все эти годы. Я сомневалась в смерти ребенка, так как ни в чем не доверяла Джей. Я все думала, что она ее спрятала. Знаком «синей руки» я хотела ее испугать и заставить признаться. Но я этим только испугала свою дочь, чего меньше всего хотела.