Агата Кристи: Английская тайна - [4]

Без сомнения, ее внутренний мир не развивался бы столь свободно, родись она в другой семье. Быть может, он и вовсе не сформировался бы. Но Миллеры из Торки были отнюдь не так консервативны, как можно было предположить по внешним приметам, и семейная атмосфера, давая Агате ощущение абсолютной защищенности, в то же время позволяла существовать обособленно, что представляло собой идеальные условия для развития ее индивидуальности.

Агата Мэри Кларисса была младшей из троих детей в семье. Она родилась 15 сентября 1890 года, через одиннадцать лет после Маргарет (Мэдж) и через десять после брата, Луи Монтанта (Монти). Ее отец, Фредерик, был слишком джентльменом, чтобы вмешиваться во внутреннюю жизнь своих детей. Кларисса, их мать, чье любопытство было не в пример сильнее, инстинктивно проявляла мудрость, всегда зная, насколько глубоко можно обнаружить свой интерес. Клара — так ее называли — напоминала няню Вернона из «Хлеба великанов», с которой «он мог говорить о Пуделе, Белке, Дереве, о мистере Грине и сотне его детей. И вместо того чтобы сказать: „Что за странная игра!“ — няня Фрэнсис только спрашивала, были ли эти сто детей девочками или мальчиками…»

Клара была человеком незаурядным, а ее влияние на Агату — выражалось ли оно в невмешательстве или, напротив, во вмешательстве — было почти безграничным. Утонченная маленькая женщина с почти черными глазами умной птицы, она являлась центром эшфилдской вселенной, тем человеком, благодаря которому мир воображения становился и возможен, и безопасен. Вероятно, именно она была главной любовью в жизни Агаты.

Написанный через восемь лет после смерти Клары «Неоконченный портрет» есть реквием по этой любви, гимн безвозвратной утраты. Агата дает себе полную волю в этой книге. «О, мама, мама!..» — восклицает героиня в тоске по матери, которая всего лишь уехала за границу на отдых, но страдание восьмилетней Селии — это и страдание сорокалетней Агаты, по-прежнему тоскующей по ушедшей навсегда Кларе.

«По вечерам, после того как Сьюзен мыла Селию (героиня, чьим прототипом является Агата) в ванне, мама заходила в детскую, чтобы „подоткнуть одеяльце“ на ночь. Селия называла это „маминым подтыканием“ и старалась всю ночь спать в одном положении, чтобы „мамино подтыкание“ сохранилось до утра».

Клара понимала дочь почти без слов — разумеется, по мнению самой Агаты, которая вспоминает ее «испытующий, просвечивающий насквозь, внимательный взгляд». Это подтверждается историей, рассказанной и в «Неоконченном портрете», и в «Автобиографии». Эпизод имел место во Франции в 1896 году, где Агата провела некоторое время с родителями. Гид, желая сделать ей приятное, приколол живую бабочку к ее соломенной шляпе.

«Селия почувствовала себя несчастной. Она ощущала биение крылышек бабочки о свою шляпу. Бабочка ведь была живая — живая! — и насажена на булавку! Селии стало нехорошо. Крупные слезы покатились по ее щекам.

Наконец это заметил отец.

— Что случилось, крошка?

Селия затрясла головой. Рыдания усиливались… Как она могла сказать, что случилось? Это страшно обидело бы гида. Ведь он хотел доставить ей радость. Он поймал бабочку специально для нее и так гордился тем, что придумал приколоть ее девочке на шляпку. Как бы она посмела сказать, что ей это неприятно? А без этого никто ничего не поймет! На ветру крылышки бабочки затрепетали сильнее, чем прежде…

Мама бы поняла. Но маме она тоже не могла объяснить. Все смотрели на нее — ожидали, что она что-нибудь скажет. Чудовищная боль сдавила ей грудь. Она безмолвно бросила горестный взгляд на мать. „Помоги мне, — говорил этот взгляд. — О, помоги же мне“.

Мириам (Клара) лишь мельком взглянула на нее в ответ и сказала:

— Мне кажется, ей не нравится, что у нее на шляпе бабочка. Кто ее туда приколол?»

У Клары внутренняя жизнь тоже била ключом. Но у нее, в отличие от Агаты, она была порождена скорее чувством неуверенности, чем защищенности.

Клара родилась в 1854 году в семье обаятельного армейского капитана Фредерика Бомера. В тридцатишестилетнем возрасте тот влюбился в прелестную девушку Мэри Энн Уэст, которой не исполнилось тогда еще и семнадцати. После двенадцати лет брака, имея четверых детей, капитан Бомер, служивший тогда в Джерси, погиб, упав с лошади, и оставил Мэри Энн молодой и едва ли не нищей вдовой. Почти в то же время ее старшая сестра Маргарет вступила в менее романтичный, зато гораздо более выгодный брак со вдовцом-американцем, на много лет старше ее, Натаниэлем Фрэри Миллером. Мэри Энн находилась в чудовищно стесненных обстоятельствах, и Маргарет предложила взять одного из ее четверых детей на воспитание. Ей отдали Клару — единственную среди них девочку, — которой было девять лет.

Агату завораживала относившаяся к началу девятнадцатого века история сестер Уэст, сирот, воспитанных родственниками по фамилии Кесли на ферме в Суссексе. Девочкой она слышала кучу рассказов о своих предках. Она обожала истории про «семейство Кесли с фермы Примстед» и про богатых кузин Краудер, которым Уэсты завидовали, потому что у тех «всегда были настоящие кружева на панталонах».