Агасфер. Чужое лицо - [175]

Несчастная ютилась из милости в чуланчике старых знакомых, пыталась что-то заработать перепиской. Бонной она служить не могла из-за чахотки в предпоследней стадии. Ландсберг посетил доктора, ранее пользовавшего мадам – она отказалась от его услуг по бедности. Крупный гонорар Ландсберга побудил доктора еще раз навестить больную и выдать ее врачебную тайну: жить несчастной оставалось не более месяцев…

– Но вы сказали – «предпоследняя стадия» болезни, – мягко перебил Агасфер. – Значит, еще не все было потеряно? Может быть, лечение на водах либо новейшие достижения медицины все же были способны вылечить мадам Мешкову?

Ландсберг покачал головой и объяснил: последняя стадия – это стадия умирания, когда больной уже не встает. Госпожа Мешкова была обречена! Поверенный Ландсберга связался с итальянскими юристами, а те – с клиникой, где умирал парализованный супруг Мешковой. Итальянцы подтвердили неутешительный прогноз: полученные русским пациентом травмы вообще несовместимы с жизнью, он может умереть в любой момент. И напомнили, что два последних месяца его пребывания в клинике, к сожалению, не оплачены…

Потрясенный Ландсберг перевел в «Банк ди Италиа» крупную сумму и дал указания своему поверенному в делах, поручив организовать процедуру перезахоронения сына Мешковой на кладбище Владивостока. Было оплачено также полугодовое пребывание в клинике супруга Мешковой и достигнута договоренность о том, что в случае его смерти тело также перевезут в Россию…

– Исполняя свой человеческий долг, я совсем не думал о Соньке, – уверил собеседника Ландсберг. – И делать мадам Мешковой предложение о «сменке» вовсе не собирался! Решил для себя тогда, что как-нибудь с Сонькой по возвращению разберусь.

…Мешкова сама нашла Ландсберга в гостинице – после того, как владелец местного похоронного бюро явился к несчастной и сообщил, что тело ее сына, будучи забальзамировано, уже пересекло границу Российской империи. Он также предоставил Мешковой на выбор несколько вариантов семейных склепов на местном кладбище, уверив, что все расходы уже оплачены неким меценатом. Следом на имя вдовы пришла депеша из итальянской клиники с благодарностью за погашенный долг и за крупный взнос в пользу больных и страждущих.

Мадам не знала, что и думать. Имя Ландсберга, согласно условиям его пожертвований, никто не назвал. Оно было названо доктором, перед которым мадам Мешкова встала на колени… Позже она разыскала Ландсберга и спросила:

– Зачем вы сделали это?

– У меня есть матушка, которую я не видел больше 20 лет, – только и нашелся что сказать тот.

– Вы потратили больше 50 тысяч рублей только из чувства вины перед своей матерью? Вы лжете умирающей, сударь! Я откажусь от всех ваших благодеяний, если не узнаю правды!

Мешкова припомнила и то, что некоторое время назад ей передали о необычном интересе, который проявляет к ее персоне некая пожилая дама, называющая себя графиней Штендель. Тогда попытки разыскать графиню оказались безуспешными. Мешкова рыдала и требовала рассказать ей всю правду.

Тогда Ландсберг признался, что поначалу хотел просить мадам Мешкову переехать на Сахалин и сыграть роль некоей женщины, которая хотела тайно покинуть остров. Однако, узнав о трагедии вдовы, не счел себя вправе просить ни о чем.

Помолчав, Мешкова тогда поинтересовалась:

– Кто эта женщина, которую я должна была заменить?

– Сонька Золотая Ручка…

– Та самая?

– Увы, мадам! Но вы, повторяю, свободны от каких-либо обязательств передо мной! Я справлюсь со своими проблемами сам.

– Скажите мне, господин Ландсберг, – только не лгите! Мой отказ может как-то повредить вашей жене и сыну?

– Может. Но не повредит! Я справлюсь сам! – повторил он.

– Я скоро умру. – Мешкова показала Ландсбергу платок, в который она кашляла кровью. – Я знаю это, милый лжец! И все же… Пожалуй, я готова заменить эту особу, но не хочу быть похороненной под ее именем. Я хочу лежать рядом с сыном. И рядом с супругом – когда придет его и мое время.

⁂

Еще до поездки в Приморье, только получив ультиматум Соньки, Ландсберг согласился лишь подумать. В ее намерении покинуть остров, что ни говори, были и привлекательные стороны! Она обещала не только избавить остров от своего присутствия, но и самой освободить Сахалин от Богданова и его приспешников-бандитов.

Вернувшись на каторжный остров, Ландсберг встретился с Сонькой и сообщил о скором прибытии «сменщицы» Одновременно он поставил перед старой аферисткой условия: она должна совершенно порвать с прошлым, немедленно избавиться от своей бандитской «свиты» и вести приличный образ жизни.

Все эти условия Сонькой были приняты и выполнены. Ей удалось пересорить шайку Богданова – отпетые устроили кровавую разборку и почти все погибли. Потом был найден мертвым и сам Богданов – скорее всего, кто-то угостил его травой-борцом. Квасная лавка и прочая недвижимость Сонькой были проданы, а вырученные деньги мадам передала на нужды церкви и в местный приют для сирот.

По каторжной столице поползли слухи о неизлечимой болезни Соньки: трехлетнее пребывание в сырой камере наградило ее скоротечной чахоткой. И это оказалось правдой…