Африка африканеров - [73]

Я спрашиваю И., правда ли, что, как утверждают некоторые, до своего запрещения компартия играла главенствующую роль в АНК. Она улыбается:

— Нет, конечно, однако идея социализма действительно завоевывала все большее число сторонников. Но вы же не думаете, что Лутули — коммунист? Да и не в этом дело. АНК — не партия, а освободительное движение, которое объединяет в своих рядах таких разных людей, как Дж. Маркс, Котане, действительно являющихся коммунистами, Мандела, его, пожалуй, можно назвать одним из самых известных африканских националистов, близким к социалистическим идеям, и Лутули, он представляет верующих христиан.

За все время, что я нахожусь в ЮАР, мне никак не удается выяснить одну вещь: в 1950 г. компартия была запрещена или сама себя ликвидировала? И объясняет мне, что незадолго до того как был принят закон о подавлении коммунизма, некоторые выступали за роспуск партии, чтобы избежать такого поворота событий, при котором все ее члены очутились бы за решеткой.

— Решено было поставить вопрос на голосование, и незадолго до того как закон был принят парламентом, состоялось заседание, большинство участников которого высказалось за роспуск партии. Партия была ликвидирована. Было распродано все, что ей принадлежало. Однако те, кто не согласен был с таким исходом, решили основать новую коммунистическую партию в подполье. Прежняя, распущенная партия называлась Коммунистическая партия Южной Африки, новая получила название Южно-Африканская коммунистическая партия. Она приняла новую программу, в которой борьба за освобождение стояла на первом месте.

И. улыбнулась:

— Партия и сейчас продолжает борьбу, несмотря на репрессии и невзирая на то, что отнюдь не все члены Конгресса демократов являются коммунистами, как ни стремится Фервурд доказать обратное[73]. — Моя собеседница задумывается на мгновение. — Может быть, это объясняется тем, что, когда все дезертируют или капитулируют, коммунисты остаются несгибаемыми. Вы знаете, в свое время столько наших товарищей побывало в гитлеровских застенках… Мы привыкли…

И. считает, что большинство белых, независимо от того, являются ли они сторонниками Объединенной партии или поддерживают какую-либо иную легальную оппозиционную партию, кончат тем, что выступят на стороне Фервурда, и случится это в тот самый день, когда начнется борьба не на жизнь, а на смерть.

— Националистов поддержат девяносто пять процентов белого населения, — говорит И. — Ведь речь идет не только о борьбе против доктора Фервурда и его нацистов, на карту поставлены вообще интересы империалистов в Африке. И, следовательно, в перспективе борьба наша имеет значение не только для Южной Африки, от нее зависит судьба всего Африканского континента, а может быть, и всего мира.

Вот уже несколько дней подряд Особый отдел проводит внезапные обыски в богатых кварталах Йоханнесбурга. Полицейские вторгаются по ночам в дома многих деятелей искусства, преподавателей университета. Кто-то донес, что в одной из сдающихся внаем вилл скрывается под чужим именем Фишер.

Первый процесс Абрахама Фишера и его соратников, обвинявшихся в принадлежности к подпольной Коммунистической партии, открылся в ноябре 1964 г. В апреле 1965 г. двенадцать из представших перед судом были признаны виновными и приговорены к длительным срокам тюремного заключения.

Для властей процесс этот был важен прежде всего потому, что на нем впервые после принятия закона о подавлении коммунизма судили людей, действительно пытавшихся создать нелегальную партию. Потому что раньше, используя этот закон, как правило, обвиняли людей, придерживающихся либеральных взглядов, и увидеть в них коммунистов могло лишь больное воображение Балтазара Форстера.

Обвинение, предъявленное им, гласило, что они намеревались «установить в Южной Африке диктатуру пролетариата». Обвинение это, как показал процесс, было абсолютно фальшивым. Ибо целью подсудимых, как и всего революционного движения в Южной Африке, была борьба против апартхейда, и выступали они за создание демократического, отвергающего расовый принцип государства.

Кроме Абрахама Фишера перед судом предстали: Яван Шермбрюкер[74], бывший директор двух запрещенных прогрессивных газет «Нью эйдж» и «Спарк»; Эли Вейнберг, который в течение долгих лет, предшествовавших домашнему аресту, был профсоюзным деятелем, а затем работал фотографом; Эстер Барсел, член Конгресса демократов; Коста Газидес, молодой врач, тоже член Конгресса демократов, который в свое время отбыл девяносто дней предварительного заключения; Льюис Бейкер, известный адвокат из Бенони; Поль Тревхела, журналист; Норман Леви, учитель и бывший член исполнительного Конгресса демократов; Молли Дойл, тоже являвшаяся членом Конгресса демократов; две молодые студентки Сильвия Ним и Эни Никольсон; Джейн Мидлтон, молодая учительница, член Конгресса демократов; Хирми Барсел, которую обвинили в том, что за пятнадцать лет до этого она основала ассоциацию дружбы с Советским Союзом; Флоренс Дункан, врач-физиотерапевт, тоже входившая в состав Конгресса демократов.

Все обвиняемые были осуждены только за то, что являлись членами нелегальной организации. Никакого другого обвинения им предъявить не могли, за исключением того, что кто-то из них писал лозунги на стенах. Несомненно, если бы власти могли обвинить их в саботаже или в том, что они входили в состав Умконто, для них потребовали бы смертной казни, как это было в Ривонии.