Африка африканеров - [57]

Из белого населения вкладывать капиталы в Транскее разрешается только членам Националистической партии. Но в основном эта область предназначена для государственных капиталовложений, приоритет здесь предоставляется людям из Брудербонда, которые пользуются бантустанами для успешной конкуренции с могущественными английскими фирмами. «Банту Инвестментс Корпорейшн», «Банту Коммершел Бэнк», «Сэйвингс энд Кредит Бэнк», возглавляемые африканерами, заправляют здесь всем. Они пытаются даже распространить свой контроль на инвестиции в пограничных с Транскеем районах. Прочно укоренились здесь такие фирмы, как САСОЛ (по производству химической продукции) или ВЕКОР (тяжелого машиностроения). А между тем в случае необходимости они великолепно умеют ладить с английскими компаниями, например, с ланкаширским филиалом «Сайрил Компани», обосновавшимся неподалеку от Порт-Элизабет. Что делать, африканские рабочие стоят дешевле английских. — Помолчав, она говорит с горечью: — А знаете, что такое Транскей? Огромный интернат.

На мой взгляд, это скорее похоже на концлагерь вроде Бухенвальда, откуда заключенным разрешалось выходить лишь на работу на заводы И.-Г. Фарбен, Круппа.

— Кто ведал Транскеем, до того как он стал первым бантустаном, и кто руководит теперь другими резерватами? — спрашиваю я.

— До 1956 г. Транскеем управлял Генеральный — совет, или «Бунга», возглавляемый белым администратором, в качестве заседателей в него входили администраторы из двадцати шести округов, а кроме того, восемьдесят два африканца. Из них пятьдесят два избирались в двадцати шести окружных советах, а двадцать шесть назначались — правительством, в основном это были вожди туземных деревень. Само собой разумеется, верховный вождь[58] входил в состав этого совета.

Несмотря на всякого рода ограничения, «Бунга» была довольно демократической организацией, она потребовала права голоса и представительства в парламенте, Но взамен частичной африканизации администрация вынуждена была признать закон о властях банту (Bantu Authority), изобретенный Националистической партией. Слово банту вошло в моду, считалось, что оно звучит более научно, чем туземцы. Кроме того, был упразднен туземный Национальный совет, представлявший племена. Задача состояла в том, чтобы разобщить африканцев.

Структура новой ассамблеи была совсем иной; главным администратором был назначен Кайзер Матанзима, нынешний премьер-министр Транскея, человек продажный, отличающийся расистскими взглядами, под стать Фервурду. Представители новой власти Транскея, бывшие прежде вождями племен или их помощниками, встали на путь сотрудничества с правительством Фервурда, став его щедро оплачиваемыми служителями.

Фервурд предоставил в их распоряжение полицию, и большинство из них живет под охраной, настолько они боятся народного мщения. Вождей, отказавшихся сотрудничать с властями, сместили, подобно Лутули, или сослали.

Эта-то ассамблея и приняла предложение правительства о самоуправлении Транскея. В надежде приобрести несколько большую власть, вожди утратили всякие права на остальную часть страны, для которой теперь они не больше чем эмигранты.

В 1963 г. южно-африканский парламент принял в Кейптауне конституцию Транскея, причем ни один африканец при этом не присутствовал. В конституцию вошли следующие статьи:

1. Законодательная ассамблея избирается в составе ста девяти человек. Из них шестьдесят вождей будет назначено, а остальные избраны жителями Транскея[59].

2. Все законы, принятые ассамблеей, должны утверждаться Свартом, президентом Южно-Африканской Республики.

3. Ассамблея не имеет права вносить какие-либо изменения или дополнения в конституцию.

4. В компетенцию ассамблеи не входит создание военных сил и их вооружение, назначение и признание дипломатических и консульских представителей, заключение международных договоров и соглашений, контроль над въездом и пребыванием любых полицейских сил республики, присланных в Транскей для поддержания законного порядка и внутренней безопасности.

5. Южно-африканское правительство будет также контролировать почту, железные дороги, порты, шоссейные дороги, гражданскую авиацию, въезд иностранцев на территорию, валюту, общественные займы, таможню и акцизные сборы.

Что же, спрашивается, остается Матанзиме?

— Ничего, — отвечает моя собеседница. — Теоретически, конечно, судебное производство, образование, сбор налогов, сельское хозяйство. Но на самом деле и этого даже нет. Ведь в состав административных органов входят пятьсот семьдесят шесть белых советников, помимо этого за африканскими министрами следят высокопоставленные советники, назначаемые и оплачиваемые Националистической партией.

Она рассказывает, в какой атмосфере проходили выборы:

— Все митинги, проводившиеся здесь приспешниками Фервурда, кончались бунтом. Люди не хотели принимать участия в этом фарсе. Вы ведь знаете африканцев, даже самые бедные из них ярые антирасисты. Они вовсе не желают получать самоуправление в резерватах. Они хотят обрести независимость в условиях многонациональной демократии. Например, Себата Далиндьебо, верховный вождь Тембуленда, решительно выступает против создания бантустанов. Это чрезвычайно мужественный человек. АНК считает, что, если во главе племени стоит честный вождь, ему всеми силами надо стараться удержаться у власти и не слишком открыто декларировать свои взгляды. Вот почему Себата, хотя он и против бантустанов, входит в состав транскейской ассамблеи. Выборы проходили в атмосфере настоящего террора. Было введено чрезвычайное положение, и люди исчезали каждый день. Многие кандидаты, казавшиеся правительству опасными, подверглись домашнему аресту или были брошены в тюрьму. Впрочем, в списке избирателей оказались только женщины да старики. Все работоспособные мужчины уехали на заработки в другие места. Но, несмотря на сложную систему голосования и репрессии, кандидат Фервурда потерпел на выборах поражение. Матанзима