Африка африканеров - [52]

— Знаешь, — поведал он мне сегодня утром, — на последнем собрании НЮСАС обнаружили троих осведомителей из Особого отдела: двое ребят и девушка. У них были крохотные фотоаппараты, и они фотографировали всех африканских студентов, приезжавших сюда из Форт-Хэйра. У них нашли списки людей с характеристикой на каждого, в особенности на студентов левых убеждений.

Что касается самого Микаэла, то он, конечно, не левый, скорее даже антикоммунист. «Но почему-то я против тоталитарного режима, — признался он мне, — и в этом все дело!»

Его идеал — Кеннеди. И мечтает он о таком обществе, как в США. Он приходит в крайнее возбуждение при одном упоминании о кампании борьбы за политические права и о маршах протеста к Вашингтону, а когда он слушает потихоньку у себя дома «Мы победим» в исполнении Джоан Баэз[51], у него возникает такое чувство, будто он сражается на баррикадах.

Либеральная партия была создана в 1953 г., после того как закончилась кампания неповиновения АНК. Коммунистическую партию запретили, и возникла необходимость в создании организации белых, которая поддержала бы АНК. Так появился Конгресс демократов. Некоторые белые, и среди них Маргарет Баллинджер, историк Лео Марквард, писатель Алан Пейтон (автор книги «Плачь, любимая страна»), не во всем были согласны с АНК. Поначалу Либеральная партия нс выдвигала требования всеобщего избирательного права, а предлагала предоставить право голоса «цивилизованным африканцам». Когда же в 1958 г. Прогрессивная партия выдвинула ту же программу, Либеральная партия вынуждена была пойти дальше, так что теперь она выступает за всеобщее избирательное право. От демократов Либеральная партия отличается тем, что не верит в ненасильственное сопротивление, не признает руководство АНК и проникнута антикоммунистическими настроениями.

Это легальная партия. И легальность ее позволяет правительству делать следующие заявления: «Вот видите, у нас полная демократия, даже Либеральная партия, и та есть». Хотя надо сказать, партия подвергается жестоким репрессиям. Руководители ее то и дело попадают под домашний арест, их бросают в тюрьмы, причем такого рода меры оправдываются законом о подавлении коммунизма, что бесспорно свидетельствует о безумии Форстера, потому что люди эти известны своим антикоммунизмом, как, например, один из лидеров партии Дэвид Грегхид; тем не менее он живет под надзором, ему никуда не разрешается выходить, разве что ранним утром на воскресную службу в церковь.

Большинство либералов отбыло наказание по закону «о девяноста днях» в тот момент, когда разбиралось дело африканского движения сопротивления.

— Они тогда просто как с ума посходили, — рассказывает Микаэл. — В 1962 г. в университетах и особенно здесь, в Кейптауне, распространились слухи, будто некоторые из них готовят диверсии, чтобы запугать националистов. Сначала эти люди решили назвать свое движение Комитетом освобождения, потом передумали и в конце концов, несмотря на то что были белыми, выбрали название — Африканское движение сопротивления. Зачинщикам этого дела удалось бежать за границу, остальные же после неоднократного осуждения на «девяносто дней» были сломлены и заговорили на допросах. Все, кого осудили тогда, были очень молоды, в среднем им было не больше двадцати пяти лет. В основном это студенты или ассистенты университета. Впрочем, те, кто их предал, — тоже. Лефтуич, например, возглавлял НЮСАС с 1961 по 1962 г. Несколько недель он провел и исключении, затем, посоветовавшись со своей невестой. Линетт фан дер Рит, согласился выступить свидетелем против своего товарища Левина. Говорят, теперь Лефтуич в Израиле. Ему повезло, потому что, как правило, человека, согласившегося стать свидетелем обвинения, не так-то легко отпускают, его используют «а других процессах в качестве лжесвидетеля.

Микаэл качает головой:

— Мы, белые, не приспособлены к пыткам. А черным хоть бы что, они преспокойно могут провести в одиночке от шести до десяти месяцев. Хотя их пытают электричеством.

Я называю ему имена белых, которых не удалось сломить.

— А-а! — заявляет он в ответ. — Ведь это же коммунисты.

Микаэл рассказывает, что все, решительно все знали, когда и где было намечено произвести взрывы.

— Даже полиция, и та знала. Но делала вид, (будто не знает. Подумаешь, какое дело, взорвут радиомачту или сигнальный щит на железной дороге, ну и что? Зато потом можно будет требовать новых репрессий и арестовывать людей из Умконто, вот этих действительно стоило бояться.

Так, например, Хирсон, Эйзенштейн[52], Прэйджер и Левин взорвали линию электропередачи на участке между Роэбэнком, где находится университет, и Родденбосом. Это остановило движение на какие-нибудь десять минут, и все. А осудили их на семь лет. Этому немало способствовали показания свидетелей обвинения. Те говорили, будто они хотели помочь Собукве бежать с о-ва Роббен. К началу июля 1963 г. почти все участники этого движения были арестованы, а тем, кого не успели арестовать, удалось скрыться, и вот тогда-то Джон Харрис, учитель, принимавший активное участие во всех начинаниях САНРОК[53]