Африка африканеров - [28]

Говорим о Юго-Западной Африке, этой огромной пустынной территории, где сосредоточены алмазные рудники. В 1920 г. по мандату Лиги наций она была передана Южной Африке «во имя блага и экономического процветания ее народа».

Две африканские страны, Эфиопия и Либерия, состоящие в Лиге наций, возбудили в Международном суде в Гааге дело против ЮАР, обвинив ее в том, что она не выполнила своих обязательств, незаконно захватив Юго-Западную Африку. То, что творится сейчас в этой бывшей немецкой колонии, еще хуже того, что происходит в самой Южной Африке.

Профессор рассказывает, что африканцев расселили там по резерватам на самой границе с пустыней Калахари, занимающей четвертую часть всей территории страны. «Некоторые из них, например бушмены, живут в пещерах, как в каменном веке. Остальная часть страны занята алмазными рудниками или заповедниками диких зверей».

В., недавно посетивший Юго-Запад (для этого требуется специальное разрешение, которого очень трудно добиться), рассказывает, что жизненный уровень тамошних африканцев, на его взгляд, в десять раз ниже жизненного уровня южно-африканцев. «А между тем, страна эта необычайно богата: именно там добываются самые лучшие в мире алмазы. Претория и там намеревается создать бантустаны, несмотря на отрицательное отношение к ним международного общественного мнения».

Стреенкамп телеграфировал из Йоханнесбурга местному директору Южно-Африканского фонда, чтобы тот познакомил меня с («прелестями» «раздельного развития» в Капской провинции. Зовут его Дикерсон (но очень скоро он попросит называть его запросто старина Дики), это довольно высокий тип с красным носом, смахивающий на доктора Мэгу, близорукого старикашку из американских мультфильмов. Он англичанин, служил в свое время майором в Индии.

— Я не фанатик. Предпочитаю золотую середину, — любит повторять он. — Мне нравятся африканцы, они все равно что добрые домашние псы.

На самом же деле совесть у Дикерсона не так уж чиста, особенно по отношению к метисам, хотя он очень сожалеет, что и на них теперь распространяются законы апартхейда. Но он любит жизнь и потому твердит: «Ничего не поделаешь, раз уж в этой стране все так устроено». А страну эту он любит всей душой. Как и у большинства южно-африканцев, у него просто слезы навертываются на глаза при виде какого-нибудь нового сорта протеи или цепи зеленых гор, как будто устремляющихся на приступ Столовой горы. Вот потому-то он и работает в Южно-Африканском фонде. «Не хочу, чтобы весь мир ополчился на нас и чтобы такую страну, о которой можно только мечтать, уничтожили».

Сегодня день пожертвований. Один старый врач из африканеров, который вышел уже на пенсию, принес в дар сорок три ранда (триста франков). Узнав, что я француженка, он решил, видимо, сделать мне приятное, заявив: «В мире было только три великих человека: Гитлер, Фервурд и де Голль». Затем начинает говорить что-то невообразимое; из всей его речи мне запомнилось лишь одно: Германия правильно сделала, объявив войну всему миру, потому что все пытались унизить и обокрасть ее. Я не удержалась и сказала ему, что Гитлер был преступником. Тогда он начал кричать:

— Гитлер не убивал людей. Его оклеветали евреи.

Потом вдруг успокоился и ласково сказал:

— Если бы я был молодым, я поступил бы так же, как немцы, я объявил бы войну всем странам. Хотя бы африканским. Для нас это единственный выход. Нас тоже не понимают и унижают. Мы так же, как немцы, бьемся, стараясь спасти западную цивилизацию, а нас не понимают, не понимают…

Старый врач весь позеленел, и секретарша Дикерсона, голландка, до того испугалась, что принесла ему стакан воды.

Дикерсон предлагает мне посетить один завод, на котором работают тысяча восемьсот метисов. Кроме меня были и другие приглашенные: старая полусумасшедшая ирландка в капоре и белом муслиновом платье, издательница одного голландского журнала, которая по-видимому, маскируется вроде меня, и немецкий промышленник из Гамбурга, «хорошо знававший Францию в сороковых годах». Он в полном восторге оттого, что ему представилась возможность поговорить по-французски, «он обожает этот язык».

Германия, — замечает он, — уже вложила в предприятия Южной Африки более двенадцати миллионов фунтов стерлингов (28 миллионов франков) и будет продолжать в том же духе. Впрочем, цель его пребывания здесь в том и состоит: развивать германо-южноафриканское сотрудничество. «У нас столько всего общего». Он кладет мне руку на плечо и тоже начинает пугать меня коммунистической и китайской опасностью. «Вы слышали, что произошло в Танзании? Этот Ньерере, он же китаец».

Завод, на который мы пришли, принадлежит фирме ВМС (British Motor Саг). Здесь собирают автомобили марки «остен» и «БМВ»[33]. Ходим по разным цехам. У многих рабочих кожа совсем белая, они выполняют высококвалифицированную работу. Но так как согласно недавней переписи населения их отнесли к категории цветных, платят им теперь, как всем метисам, т. е. значительно меньше того, что полагается по их квалификации.

Большинство рабочих получает семь фунтов стерлингов в неделю (девяносто восемь франков). Управляющий заводом, шотландец по происхождению, говорит, что закон о резервировании работы очень мешает ему. «Некоторые рабочие могли бы стать техниками. А нам приходится приглашать иностранцев, которые по деловым качествам часто уступают нашим».