Африка африканеров - [15]

Из газет я узнала, что и в настоящее время кое-где продолжаются забастовки белых горняков, потому что отдельные компании, и в частности компания Оппенгеймера, выступают против закона о резервировании работы, пытаясь восполнить недостаток квалифицированной рабочей силы за счет предоставления специализированных видов работ африканцам. Правда, не увеличивая при этом им зарплату, которая составляет десять рандов (т. е. семьдесят франков) в месяц[18]. Разумеется, белым горнякам это не нравится. Нечто подобное происходило в свое время в Алжире: крупный капитал при мирился с независимостью страны, а вот «маленькие белые люди» из Баб-эль-Уэда[19] впали в панику при мысли о том, что им придется потесниться и уступить свое место алжирцам, и потому стали опорой оасовцев.

Я спрашиваю у сопровождающего нас инженера, который утверждает, что он против закона о резервировании работы, и считает, что его босс-бой мог бы стать прекрасным мастером, по скольку часов работают рудокопы-африканцы?

— Сорок восемь часов в неделю, — отвечает он. — Это не считая времени, затрачиваемого на подъем и спуск в шахту. Им не полагается ни оплаченных отпусков, ни праздников. В течение всех двенадцати месяцев контракта они не выходят за пределы рудника. Часы отдыха они проводят в лагере.

Чем глубже вниз спускаемся мы по наклонным уступам туннелей, тем невыносимей становится грохот. В конце каждого штрека несколько негров, лежа лицом к стене, присев на корточки или скрючившись в три погибели, водят взад-вперед отбойным молотком, затем сваливают в кучу отколовшиеся куски породы, перетаскивают их и грузят на вагонетки, передвигающиеся с молниеносной быстротой.

Позади африканцев, преспокойно усевшись где-нибудь в углу, белый рудокоп выкрикивает время от времени «fire»[20], не давая себе даже труда зажечь фитиль взрывчатки.

— В этом одна из причин частых несчастных случаев, — говорит инженер. — Белые рабочие осуществляют здесь лишь общее руководство, и смерть негров их ничуть не трогает. Ведь это же бои, безликая масса цветных.

Я, в свою очередь, замечаю, что, очевидно, белый рудокоп испытывает иногда чувство привязанности к своему босс-бою, который таскает за ним каску, чистит его одежду и выполняет часть его работы. Но дальше этого дело, видимо, не идет.

Спрашиваю, что бывает, если рудокоп нарушает правила безопасности? «Обычно он платит десять рандов (семьдесят франков). Но если это черный, он сверх того подвергается двухмесячному тюремному заключению». В подтверждение своих слов инженер приводит-один случай, когда белый управляющий заплатил всего двадцать фунтов стерлингов штрафа за то, что по его вине погибло тридцать девять африканцев. Потом другой случай, который произошел на Коулбрулском руднике в 1960 г., когда погибло четыреста тридцать семь африканцев. Компания выплатила всего шестьдесят четыре фунта стерлингов, т. е. по тридцати пяти пенсов за человеческую жизнь.

Работа на поверхности легче, чем под землей. Она не прекращается ни на минуту, работают по очереди, в три смены, по восемь часов каждая. А вообще, надо сказать, ничего хорошего нет в том, чтобы видеть, как из обломков серого камня получается золото. Часами длятся операции, в результате которых огромные глыбы дробятся на куски, крошатся, растираются, превращаются в жидкую кашицу, она просеивается бессчетное число раз и в конце концов отдает смешанную с ней частицу золота. Впрочем, на этой стадии работ надо обладать большим воображением, чтобы представить себе, что вот эта-то желтая водица и есть золото. А между тем немного погодя нам показывают пресловутый слиток, который вскоре переправят в Лондон. Восемь тысяч рудокопов целый день выбивались из сил, чтобы извлечь этот самый слиток.

Только белые имеют в Южной Африке право состоять в профсоюзах. Африканских профсоюзов не признают, а их лидеров, так же как и лидеров единственного нерасистского профсоюза САКТУ (Южно-африканский конгресс профсоюзов), бросают в тюрьмы, высылают или содержат под надзором.

Африканцев же считают не рабочими, а крестьянами, сезонниками, которые, отработав установленный контрактом срок, возвращаются в свои резерваты. Однако это далеко не так, ибо если и в самом деле по истечении годового контракта они возвращаются в свой резерват, то тотчас покидают его, заключив новый контракт, потому что земля, все такая же бесплодная и перенаселенная, по-прежнему не в состоянии прокормить их.

Кроме того, правительство выработало целую систему непосильных налогов для людей, живущих в резерватах. Сверх обычных муниципальных налогов, которые платят все без исключения африканцы, как мужчины так и женщины, их, в противоположность другим расовым группам, облагают еще всевозможными племенными и территориальными налогами[21], предназначенными, как говорят, для развития резерватов. Таким образом, агентам компаний горнорудной промышленности ничего не стоит завербовать африканскую молодежь, соблазнив ее несуществующими чудесами работы на рудниках и подкупив вождя племени, чтобы тот выделил им необходимое число молодых крестьян.

Прежде чем пригласить нас на обед в роскошный клуб белых горняков, управляющие, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести, предлагают нам посетить компаунд — лагерь, где живут рабочие. Нас угостили «мартини», и мы, шумно болтая о пустяках, входим в ворота, охраняемые черными полицейскими^, словно идем в зоопарк.