Афера. Роман о мобильных махинациях - [41]

– Идемте в ресторанчик. Здесь есть один, там довольно спокойно. Сядем в уголке и займемся нашим делом. Не возражаете?

Он сразу же взял инициативу в свои руки, показав, что заказывает музыку тот, кто за нее платит. Пусть этот Шедин почувствует, что это не он, а ему пошли навстречу и он теперь обязан и компании, и самому Картье очень многим. И Шедину ничего не оставалось, как пойти следом за этим высоким, чуть сутуловатым парнем, несущим в правой руке кейс с его (у Шедина засосало под ложечкой) деньгами. Он шел за Виктором и думал, что впервые за свою сложную жизнь он встречает человека, которого не может просчитать. Картье был Шедину непонятен. По ощущениям он не вызывал никакой опасности, но явно был совсем не прост. А вот что за птица этот Картье, Шедин так и не понял. Успокоив себя тем, что он слишком мало знает Картье и это как раз тот редчайший случай, когда человек не раскрылся перед ним в первые минуты разговора, Шедин решил, что все разъяснится в ближайшем будущем. Ведь этот парень моложе его, следовательно, не может быть опытней, а специальной подготовки у него никакой нет, в этом Шедин был уверен абсолютно. «Своих» он вычислял сразу. В лицах ментов и чекистов есть нечто общее, что позволяет знатоку вопроса выдергивать их из толпы, сколько бы ни писали о том, что разведчик должен быть без лица. Как раз именно вот эта безличность и должна являться знаком для тех, кто не хочет попасться впросак, для злоумышленников и аферистов всех мастей и, наконец, просто для людей доброй воли, не желающих иметь с господинчиками из органов никаких междудел.

В ресторанчике они заняли самый темный, самый отдельный, самый укромный столик в таком же углу. Шедин ожидал, что Картье поставит кейс под стол, чтобы было удобно взять его и быстро уйти, но Виктор, похоже, не торопился. Несмотря на молчаливый протест Шедина, который недавно отобедал в очень недурной столовой для топ-менеджеров «МДС», носящей гордое название «клуба», Картье заказал водки и русских холодных и горячих закусок, и Шедин, скрипнув зубами, вынужден был согласиться разделить трапезу с этим жестким (он теперь видел это) человеком. Впрочем, такие качества Шедину импонировали, и он не стал взбрыкивать еще и от любопытства. Уж очень ему хотелось узнать, что за птица сидит напротив с непроницаемым лицом и не торопится отдать его деньги.

– Все со мной, не волнуйтесь, – сказал Картье. Он разлил по рюмкам, выразительно посмотрел на Шедина, мол, «пей, не тормози».

– А я и не волнуюсь, – перед тем как выпить, Шедин сглотнул противный ком и ударил рюмку Картье своей. Выпили. Сразу же, без перерыва, стали закусывать и некоторое время молчали, пережевывая кусочки мясного ассорти.

– По второй? – предложил Шедин, который любил выпить и закусить.

– Why not? – Картье снова разлил.

После второй стало легче, напряжение немного спало, рюмки были большие, грамм на семьдесят пять а то и на все сто. Наливал Витя до краев: пить, так уж и пить, по-русски, а не как иностранчики, растягивающие тридцатиграммовый «шот» на два-три приема. Поэтому захмелели оба. Хваленая чекистская способность пить, всегда оставаясь трезвым, которой Шедин вполне себе владел, внезапно подвела его, и после второй рюмки он с удивлением заметил, что захмелел, и притом весьма прилично. Картье же, внешне поддатенький, рассудок держал в чистоте, ибо заранее дал себе установку ни в коем случае не напиваться, а выведать все, что только можно. В кейсе помимо денег лежал контракт не контракт, а так, бумажка, предназначенная скорее для внутреннего пользования, так называемое «сейфовое» соглашение, где черным по белому значилось, что именно хочет получить штукинская контора от «МДС». Виктор сам предложил Косте такой вариант «для подстраховки», и Штукин с радостью на него согласился: «Хоть что-то. В случае чего не отвертится. Требуй подпись против денег, и никак иначе». Картье тогда чуть не рассмеялся, хотел даже сказать «Чувак, как ты запарил своей достоевщиной. «Подпись против денег». Это же какой-то водевиль, карамазовская лексика, забубенный свидригайловский пассаж». Иногда Картье ловил себя на мысли, что нехудо было бы издать книгу под названием «Внутренние монологи Картье». Сто к одному, что под таким названием она имела бы известный успех…

– Ну так что же? – Шедин покрутил в пальцах сахарницу, перестарался и, – ах ты, черт! – просыпал немного сахару на стол и себе на брюки.

– К счастью, к счастью, – скороговоркой залопотал Картье, – ведь не соль просыпали, сахарок-с. Значит, к деньгам, к большим прибылям. Значит, подфартит нам всем. Перейдем, давайте-ка, к нашему дельцу. Вот здесь у меня, – Картье открыл наполненный баксами кейс прямо перед глазами Шедина, у которого при виде денег задергалась жилка под правым глазом, – есть бумага в двух, спешите видеть, экземплярах.

– Какая еще бумага? – насупился тот. – Мы насчет бумаги не договаривались. С нашей стороны контракт будет готов через неделю, очень много внутренних инстанций, пока все подписи соберет… А у вас-то что? Расписка, что ли? Ха! Да вы за кого меня принимаете? Считаете, что напротив вас сидит полный дебил, что ли?