Аэростаты. Первая кровь - [6]
– Плач над телом Патрокла вас не тронул?
– Гротеск! Все тот же американский warrior[6], который пачками мочит врагов без малейших угрызений совести, но не может смириться с тем, что убили одного из его людей.
– Его лучшего друга, вы хотите сказать.
– А он? Скольких лучших друзей троянцев убил он сам?
– Но глубина его дружеских чувств потрясает!
– Нет. У негодяев тоже бывают лучшие друзья, вот и все.
– Я вот думаю, не слишком ли близко к сердцу вы приняли дело троянцев?
– Я же сказал, что полюбил Гектора. Я ассоциирую себя с ним. Читая “Красное и черное”, я не мог отождествлять себя с Жюльеном – и тем более с женщинами. А с Гектором это произошло само собой.
– Надеюсь, не только из-за приступа астмы.
– Нет, конечно. Там есть много примеров его благородства. Но в астме проявляется его отвращение. И мне это знакомо.
– Слушайте, я очень довольна. Вы прочли “Илиаду” так, как никто из мне известных людей. Это настоящее чтение.
– Да. К сожалению, “Илиады” нет в программе по французской литературе.
– Есть теория, согласно которой всякий роман по сути своей – это или “Илиада”, или “Одиссея”. Так что о лучшей подготовке и мечтать нельзя.
– Похоже, мне придется читать “Одиссею”?
– Конечно. Не хмурьтесь. Вам же так понравилась “Илиада”!
– “Одиссея” – это про Одиссея. А у меня на него зуб, я же говорил.
– В “Одиссее” совсем другой Одиссей. Впрочем, не важно, вы так заинтересовали меня своей реакцией на “Илиаду”, что мне теперь хочется узнать, как вы воспримите “Одиссею”.
– Поделом мне!
Я засмеялась и вышла. Как я и опасалась, отец поймал меня у выхода.
– Месье, мне неприятно, что вы шпионите за нами во время уроков, – заявила я резко.
– А я в себя не могу прийти от того, что услышал. Когда сын сказал мне, что прочел “Илиаду”, я решил, что он врет.
– Видите, не так плоха была моя идея.
– Да, признаю.
– Значит, вы можете мне доверять и перестать следить за нами.
– Я не вам не доверяю, мадемуазель.
– Если бы ваш сын знал, что вы тайком присутствуете на наших занятиях, он бы взбесился. И я бы его поняла.
– Я всей душой люблю Пия.
– Странное проявление любви.
– Запрещаю вам судить меня!
– Вы, однако, позволяете себе судить меня. Я не забыла, что вы мне вчера сказали. Вы говорили со мной как с невменяемой.
И я покинула особняк с высоко поднятой головой, не подав и виду, что накануне, когда я отсюда выходила, я тоже считала себя невменяемой.
Прошло четыре дня, прежде чем месье Руссер снова мне позвонил.
Я пришла во второй половине дня в назначенное время. Дверь мне открыл Пий. Он провел меня в гостиную с той чрезмерной любезностью, которая меня коробила, но, по счастью, исчезала, когда он начинал говорить.
– На “Илиаду” один день, а на “Одиссею” четыре. Почему так?
– Я устал. Не спал всю ночь, читая “Илиаду”.
– Понимаю. А еще?
– Мне понравилась “Одиссея”. Но все-таки меньше, чем “Илиада”. Это всего лишь история одного человека.
– Ошибаетесь.
– Ну да, согласен, есть его спутники, жена, сын. Персонажи второго плана. А “Илиада” – это не история Ахилла. Это история противостояния между народами.
– На самом деле вы просто не любите Одиссея.
– Да, правда. Нельзя любить одновременно и Гектора, и Одиссея.
– Вы же не будет одержимы Гектором вечно.
– Почему бы и нет?
– Ладно. Гектор погиб в предыдущей серии. Перевернем страницу. Чем вам не мил Одиссей?
– Он врет, как дышит!
– Нет. Он не врет, а пускается на хитрости. Иначе смерть.
– Лучше б он умер.
– Если б он умер, не было бы “Одиссеи”.
– Мне хватает “Илиады”.
– Слушайте, в прошлый раз вы просто блистали, а сейчас говорите чепуху.
– Сожалею. Я люблю истории про войну. Я бы ни за что не хотел пережить войну в реальности, но в литературе – как же это здорово! Без войны литература превращается в историю любви и амбиций.
– В “Одиссее” не только любовь и амбиции, там много чего есть.
– Да. Сюжет с циклопом мне очень понравился.
– А, все-таки!
– Но я считаю, что Одиссей гнусно поступил с Полифемом.
– Лучше бы он позволил ему сожрать себя и своих спутников?
– Ну, допустим, вы правы. Хотя Полифем мне симпатичен, и я ему сочувствую. Но вы же не станете утверждать, что Одиссей хорошо поступил с Навсикаей!
– Он не сделал ей ничего плохого!
– Шутите! Он стоит перед ней голый и держит пылкую речь – перед неопытной девушкой, которая еще ничего не знает о жизни, – а потом, когда ее отец дал ему корабль, он ее бросил.
– Он должен был вернуться к жене.
– Хватился, очень вовремя вспомнил о жене! А что станется с бедной Навсикаей?
– Никогда бы не предположила, что вы станете сострадать девушке.
– Скажите прямо, что считаете меня толстокожей скотиной.
– Вы очень интересный читатель. Если я правильно понимаю, то мне следует предлагать вам только книги про войну.
– А вы сами чем занимались эти четыре дня?
– Я студентка, мое ежедневное занятие – учеба. Тут нечего особо рассказывать.
– У вас есть друг?
– Это вас не касается.
– У меня подружки нет, и я вам это говорю.
– Я не обязана поступать так же.
– Не стройте из себя училку. Отец сообщил мне, сколько вам лет. Вы всего на три года старше меня.
– Ваш отец платит мне не за то, чтобы я вела с вами подобные разговоры.
– Вы приходите сюда ради денег?
Разговоры с незнакомцами добром не кончаются, тем более в романах Нотомб. Сидя в аэропорту в ожидании отложенного рейса, Ангюст вынужден терпеть болтовню докучливого голландца со странным именем Текстор Тексель. Заставить его замолчать можно только одним способом — говорить самому. И Ангюст попадается в эту западню. Оказавшись игрушкой в руках Текселя, он проходит все круги ада.Перевод с французского Игорь Попов и Наталья Попова.
«Словарь имен собственных» – один из самых необычных романов блистательной Амели Нотомб. Состязаясь в построении сюжета с великим мэтром театра абсурда Эженом Ионеско, Нотомб помещает и себя в пространство стилизованного кошмара, как бы призывая читателяне все сочиненное ею понимать буквально. Девочка, носящая редкое и труднопроизносимое имя – Плектруда, появляется на свет при весьма печальных обстоятельствах: ее девятнадцатилетняя мать за месяц до родов застрелила мужа и, родив ребенка в тюрьме, повесилась.
Знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии Претекстат Tax близок к смерти. Старого затворника и человеконенавистника осаждает толпа репортеров в надежде получить эксклюзивное интервью. Но лишь молодой журналистке Нине удается сделать это — а заодно выведать зловещий секрет Таха, спрятанный в его незаконченном романе…
«Страх и трепет» — самый знаменитый роман бельгийки Амели Нотомб. Он номинировался на Гонкуровскую премию, был удостоен премии Французской академии (Гран-при за лучший роман, 1999) и переведен на десятки языков.В основе книги — реальный факт авторской биографии: окончив университет, Нотомб год проработала в крупной токийской компании. Амели родилась в Японии и теперь возвращается туда как на долгожданную родину, чтобы остаться навсегда. Но попытки соблюдать японские традиции и обычаи всякий раз приводят к неприятностям и оборачиваются жестокими уроками.
Сюжет романа «Серная кислота» разворачивается в суперсовременном концлагере, созданном по образу и подобию нацистских для небывалого телешоу. Лагерь, однако, вполне реальный, с казнями и истязаниями в прямом эфире. Взоры публики прикованы к двум участницам – прекрасной узнице и звероподобной надзирательнице. Мастер абсурда и парадокса Амели Нотомб делает их противостояние захватывающим – недаром этот сюжетный ход стал ее фирменным знаком и принес ей мировую славу.
В своих новых романах «Тайны сердца» и «Загадка имени» Нотомб рассказывает о любви, точнее, о загадочных тропах нелюбви, о том, как это откликается в судьбах детей, обделенных родительской привязанностью. «Тайны сердца» (во французском названии романа обыгрывается строка Мюссе «Ударь себя в сердце, таится там гений») – это жестокая сказка о судьбе прелестной девочки по имени Диана, еще в раннем детстве столкнувшейся с ревностью и завистью жестокой матери, которая с рождением первого ребенка решила, что ее жизнь кончена.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Хорошее утро начинается с тишины.Пусть поскрипывают сугробы под ногами прохожих. Пусть шелестят вымороженные, покрытые инеем коричневые листья дуба под окном, упрямо не желая покидать насиженных веток. Пусть булькает батарея у стены – кто-то из домовиков, несомненно обитающих в системе отопления старого дома, полощет там свое барахлишко: буль-буль-буль. И через минуту снова: буль-буль…БАБАХ! За стеной в коридоре что-то шарахнулось, обвалилось, покатилось. Тасик подпрыгнул на кровати…».
Восприятия и размышления жизни, о любви к красоте с поэтической философией и миниатюрами, а также басни, смешарики и изящные рисунки.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
В сборник произведений признанного мастера ужаса Артура Мейчена (1863–1947) вошли роман «Холм грез» и повесть «Белые люди». В романе «Холм грез» юный герой, чью реальность разрывают образы несуществующих миров, откликается на волшебство древнего Уэльса и сжигает себя в том тайном саду, где «каждая роза есть пламя и возврата из которого нет». Поэтичная повесть «Белые люди», пожалуй, одна из самых красивых, виртуозно выстроенных вещей Мейчена, рассказывает о запретном колдовстве и обычаях зловещего ведьминского культа.Артур Мейчен в представлении не нуждается, достаточно будет привести два отзыва на включенные в сборник произведения:В своей рецензии на роман «Холм грёз» лорд Альфред Дуглас писал: «В красоте этой книги есть что-то греховное.
Перевернувшийся в августе 1991 года социальный уклад российской жизни, казалось многим молодым людям, отменяет и бытовавшие прежде нормы человеческих отношений, сами законы существования человека в социуме. Разом изменились представления о том, что такое свобода, честь, достоинство, любовь. Новой абсолютной ценностью жизни сделались деньги. Героине романа «Новая дивная жизнь» (название – аллюзия на известный роман Олдоса Хаксли «О новый дивный мир!»), издававшегося прежде под названием «Амазонка», досталось пройти через многие обольщения наставшего времени, выпало в полной мере испытать на себе все его заблуждения.