Адвокат шайтана - [94]
— А меня зовут Анна Сергеевна, — отодвигая стоявшую на столе очень старенькую печатную машинку в сторону, наконец вежливым тоном сказала женщина и присела на стул напротив Олега.
— На ней, наверно, ещё Ленин свои первые декреты печатал, — имея в виду музейный вид печатного аппарата, пошутил Олег.
Анна Сергеевна к юмору отнеслась нейтрально. Олег положил на освободившееся место на столе свою светло-коричневую дерматиновую папку и достал из неё чистый бланк протокола допроса свидетеля.
— С чего начнём? — деловито спросил Олег.
— Утром я пришла на работу к девяти, — начала вспоминать Анна Сергеевна. — В десять было запланировано вскрытие. Я ознакомилась с документами, которые привезли сюда ваши сотрудники вчера вечером, и позвонила Земцову, сказать, чтобы кто-нибудь привёз мне постановление о назначении экспертизы. Его не было среди документов. Он сказал, что пошлёт вас. Но приехал оперативник. Кусков его фамилия, по-моему. Отдал мне постановление. Позже пришёл мой санитар. Он обычно после дежурства к десяти приходит. Я ему сказала, чтобы он подготовил труп девушки для вскрытия. Но Вадим через несколько минут вернулся ко мне в кабинет и сказал, что не может его найти. Я сначала подумала, что он что-то перепутал. Но действительно, девушки нигде не было. Я опять позвонила Земцову и сказала, что произошло ЧП.
— А кто был на приёмке трупа? — спросил Олег.
— Вадим, санитар, — ответила Анна Сергеевна. — Он вчера дежурил в ночь.
— Куда вы обычно помещаете трупы после доставки их сюда?
— На любое свободное место, кроме секционного стола, — пояснила Анна Сергеевна. — Отдельного хранилища у нас в морге нет. Бывает, что трупы приходится размещать прямо на полу.
— А в этот раз?
— Вадим мне сказал, что её труп он вместе с сотрудниками милиции положил на каталку и завёз в секционное отделение.
— Он ночевал в морге?
— Да, конечно. Сегодня я его подменяю.
— Вы? — искренне удивился Олег и внимательно посмотрел на Анну Сергеевну.
Только сейчас он разглядел красоту этой женщины. Ей было лет тридцать пять или около сорока, как определил Олег. Но короткая стрижка делала её моложе своих лет. Её красота была особенной, не сразу бросающейся в глаза. Это была красота внутреннего, душевного спокойствия, скромного обаяния и женской праведности. А в белом, аккуратно выглаженном халате, который был полностью расстёгнут, в нежно белой футболке, облегавшей её умеренную грудь, в обтягивающих джинсах эта кареглазая женщина со стройной фигурой показалась Олегу даже очень сексуальной.
— По штату нам положено два санитара, но кто пойдёт на такую зарплату? — отреагировала на удивление Олега Анна Сергеевна и объяснила причину своих ночных подработок вместо санитара: — Я согласилась на полставки дежурить здесь по ночам. Хоть какая-то денежная прибавка. У меня дочь семилетняя, мать пенсионерка, а с мужем я давно не живу.
— А что за человек, этот Вадим? — спросил Олег, определив для себя уже первого подозреваемого.
— Вы думаете, это он мог похитить труп? — предугадала подозрения Олега Анна Сергеевна. — Да ну, что вы. Зачем он ему? Вадим — это тихий, забитый человечек. После смерти своей матери он остался совсем один. Начал пить. Он сюда спирт приворовывать устроился, а не трупы. Если бы речь шла о Москве или о Ленинграде… Это там для подпольной медицины, как только началась перестройка, сразу потребовались ткани и органы человека. Например, для фармацевтики, офтальмологии. В той же косметологии на абортивный материал появился спрос. Но кому нужен утопленник? Для таких целей — это не товар. Да ещё здесь, в провинции. Скорее всего труп украли учащиеся из нашего медучилища для своих каких-нибудь идиотских опытов.
Олег задумался. Вчерашнее дорожно-транспортное происшествие на набережной, в котором погибла неизвестная девушка, утонув в машине, свалившейся в реку, неожиданно приобрело какую-то детективную загадочность. Он понимал, что в его лице следствие столкнулось с редким случаем абсолютной неясности мотивов преступления. Знать мотив преступления — знать, кого искать. Похищение мёртвой девушки должно было иметь особый, эксклюзивный мотив.
— Выясним, — сказал Олег и начал заполнять протокол. — Ваша фамилия, Анна Сергеевна?
— Чижикова… — удивлённо посмотрев на Олега, ответила она.
На следующий день Олег в том же кабинете судмедэксперта Чижиковой допросил санитара, Вадима Кузина. Никаких подробностей, которые могли бы прояснить ситуацию, этот неопрятный, к своим двадцати шести годам спившийся тип рассказать не смог. К тому же, по всей видимости, Вадим был напуган случившимся, боялся, что его привлекут за допущенную в его смену халатность, и на вопросы Олега он отвечал очень осторожно, обдуманно и односложно. Единственное, что смог Олег узнать от него, это то, что вынести труп из морга не составляло никакого труда. Большая металлическая дверь с обратной стороны от входа в здание, через которую в секционное отделение поступали трупы, открывалась и закрывалась на обычную примитивную железную задвижку. При этом открыть дверь снаружи, поддев её снизу, например, ломом, было достаточно просто, поскольку дверная задвижка от такого воздействия легко смещалась в сторону.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.