Адольфо Камински, фальсификатор - [10]

– Похоже, мсье Камински, я потерял ваши карточки. Может, в печке их сжег случайно, не знаю.

– Значит, завтра я приду к вам и снова зарегистрируюсь!

– Нет-нет, это вовсе не обязательно, что вы!

– Непременно приду, до скорого свидания.

Поневоле нас вновь внесли в картотеку. Зато нашивать шестиконечные звезды папа не стал. Преодолел щепетильность и гордо заявил:

– Раз мы аргентинцы, звезды носить не будем!

И все-таки беды незаметно подкрались к нам. Причем с неожиданной стороны. Однажды в воскресенье заявились супруги Демуа, владельцы местного борделя, в сопровождении немецкого офицера. Пожелали осмотреть наш «прекрасный дом». Дядя Леон действительно им гордился и не заставил себя упрашивать. Они поднялись на второй этаж, заглянули в спальни, и вдруг мы услышали дикий рык возмущенного дядюшки и увидели, как тот мощным пинком под зад спустил с лестницы немецкого офицера… Незваный гость с оглушительным грохотом пересчитал ступени. Уж мне ли не знать каковы дядюшкины пинки! Столкни он вниз Демуа, жену или мужа, я бы лишь посмеялся. Но тут замер в ужасе. Между тем Леон оглушительно орал сверху:

– Устроить бордель?! В моем доме?! Да ни за что на свете!

С тревогой я ожидал ужасных последствий. Но месяц прошел, день за днем, а нас никто не трогал. Как вдруг, поздно вечером прибежали жандармы, два давних друга дяди, причем с немалым риском для себя. В штатском, не в форме. Мы сразу поняли: все пропало!

– Кики, нам велено завтра арестовать тебя. Беги немедленно!

– Куда же мне бежать?

– Куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда!

Дядя и чемоданов паковать не стал. Прихватил самое необходимое и вскочил в ближайший поезд до Парижа.

Недели через две нас опять навестили жандармы. Предупредили маму, что гестапо перехватило ее письмо к брату. Теперь нацисты узнали парижский адрес дяди. Догадываюсь, о чем ты подумала: «Откуда такая беспечность? Как можно доверять почте, переписываться при таких обстоятельствах?» До сих пор и у меня в голове не укладывается. Они просто не осознавали, в какой опасности находятся.

Телефона у нас не было. Настал черед мамы ехать в Париж, чтобы предупредить брата, пока не поздно.

– До свидания, дети, я скоро вернусь. Не задержусь, обещаю.

Жизнь потекла дальше своим чередом. Каждый день приходилось бороться с мелкими бытовыми трудностями. Не хватало буквально всего. Магазины опустели, исчезли даже товары первой необходимости. Доставать продукты становилось все трудней и трудней. В своей химической лаборатории я научился варить мыло, используя карбонат натрия. Делал свечи из парафина – они шли нарасхват, поскольку в городе все чаще отключали электричество. Готовил гуталин. А по специальному заказу аптекаря Бранкура – особое средство от чесотки, что свирепствовала в деревнях. В городе Флер нашелся поставщик, чьи химические удобрения больше никто не покупал. Он бесплатно передал мне сырье, необходимое для производства, и я так же бесплатно раздавал свою продукцию. Как-то раз получил от него чуть ли не тонну денатурированной каменной соли с примесью оксида железа. Кому сейчас нужна такая? Между тем нехватка поваренной соли ощущалась всеми. Нацисты ограничили ее продажу, боясь, как бы крестьяне не засолили и не припрятали свинину вместо того, чтобы сдавать ее для отправки в Германию. Проклятые реквизиции сельскохозяйственной продукции… Я растворил техническую соль в воде и отфильтровал ее. Осадок более тяжелого оксида железа остался на дне. Очищенная соль просохла и вновь кристаллизовалась. Через несколько дней перекристаллизации я добился потрясающих результатов. Но исходной, денатурированной, соли было так много, что я просто раздал ее окрестным жителям, объяснив, как именно фильтровать и сушить. Они охотно взялись за дело и обеспечили себя солью на несколько месяцев. Поэтому голод пришел в Вир чуть позже, чем в другие города.

Я так был занят производством мыла, соли, ваксы, да еще и работой в красильне, что дома почти не бывал. Между тем мама не возвращалась. Спустя две недели после ее отъезда папа и Поль отправились вслед за ней в Париж. Два дня отсутствовали. Приехали и рассказали, что мама подхватила какую-то инфекцию и лежит в столичной больнице. «Болезнь неопасная, не волнуйтесь». И больше не говорили о ней, надолго замолчали.

Слухи о том, что я варю и бесплатно раздаю мыло, мгновенно облетели весь город. Без мытья и стирки особенно страдали женщины. Я развозил на велосипеде свою продукцию из дома в дом и таким образом возобновил знакомство с Дорой, с которой мы когда-то вместе ходили в школу. Бедной девочке пришлось забросить учебу и ухаживать за отцом – ему стало совсем худо. Капитана пиратов я к тому времени уже не боялся. С бывшими коллегами по электромонтажному цеху я тоже поддерживал отношения. Мне по-прежнему особенно нравилась Сесиль. Даже в тяжелые времена она всегда шутила, подбадривала меня. Так что в тот день ее внезапная мрачность меня ошеломила.

– А, это ты… Чинарик хочешь?

– Нет, спасибо, я не курю.

– Стыдись! Ты так и не стал мужчиной… Пора бы научиться. А я, когда хреново, смолю как паровоз…

– А что случилось?