Адмирал Спиридов - [14]

Возвращение с полпути главного отряда экспедиционных судов вызвало серьезные упреки со стороны Адмиралтейств-коллегии. 18 января 1766 года специальным решением последняя предписала Чичагову:

«Понеже успех таковых чрезвычайных предприятий большей частью иногда от удачи зависит, следственно, неоднократные опыты к тому потребны, ибо может быть, что воспрепятствовавшие минувшего лета трудности впредь не столь непреодолимы будут, и самое главное препятствие — льды, будучи наносные, может быть, по состоянию ветров или течений дадут свободный путь в желаемое место, а особливо, ежели сколько можно довольное время и нужное терпение к ожиданию и взысканию того употреблены будут».

Подчиняясь предписанию, Чичагов снова повел корабли из Колы к Шпицбергену и оттуда во льды, снова встретил непреодолимый ледяной барьер в широте 80°30' и снова был вынужден повернуть в Архангельск, после чего доложил Адмиралтейств-коллегии:

«...Старались, в сходствие данным нам повелением, плыть по назначенному пути и преодолевать встречающиеся препятствия, дабы получить успех в намеренном предприятии, и за нужное почиталось не отдаляться от настоящего пункта, где мы находились, а в противном случае упущено было б время, которое надлежало употребить в пользу; для того почасту излишне отваживались в приближение ко льдам, заходили в бухты, лежали в дрейфе между редко носящихся льдин и по большей части в тумане; все это преодолено с великим трудом, терпением и беспокойством».

Независимо от того, что экспедиция Чичагова не достигла цели, три плавания, совершенные участниками ее, сыграли важную роль в подготовке моряков.

Таким образом, и поход фрегата «Надежда Благополучия» в Ливорно, и походы судов полярной экспедиции к Шпицбергену и дальше во льды способствовали главному, чего добивалась обновленная Адмиралтейств-коллегия, постоянно ратуя за дальние плавания: тренировке личного состава флота, его безотказной готовности решить любую задачу, поставленную перед моряками в каких угодно широтах. И вот почему так много было сделано в шестидесятые годы помимо указанных выше походов. Окончание долголетних гидрографических исследований адмиралом Нагаевым, опись Токмачевым побережий Каспийского моря, открытие Ляховских, Медвежьих и последних Алеутских островов, экспедиция Креницына и Левашева на Дальний Восток, повседневные практические плавания в самых суровых условиях были осуществлены благодаря правильной, целеустремленной деятельности Спиридова и его соратников по руководству флотом.

Все это еще должно было принести свои плоды.

V

Хотя состояние кораблей было еще далеким от идеального, все же флот по своим боевым качествам, и прежде всего по боевой подготовке личного состава, мог отвечать требованиям, какие предъявила ему в 1768 году война с «Блистательной Портой»: он располагал кадрами для действий вдали от своих баз, на морских коммуникациях противника, в его тылу, например на обширном пространстве Средиземного моря. Это и позволило предпринять поход, отважный по замыслу и неожиданный для всего мира по результатам, известный под названием Архипелажской экспедиции.

Задача, порученная морякам, была не из легких. Сравниться с ней не могло ничто предыдущее на протяжении всей истории русского флота. Балтийской эскадре предстояло пройти из Кронштадта вокруг Европы на восток Средиземного моря, к берегам Мореи, Архипелага, Леванта, и вместе с армейскими частями начать военные действия на тыловых коммуникациях противника. Иными словами, надо было отвлечь на себя как можно большее количество неприятельских войск и тем облегчить русским армиям Панина, Румянцева и Долгорукова борьбу против султанских полчищ на берегах Черного моря. Вероломное нападение крымского хана — султанского вассала на Украину и вторжение шестидесятитысячной ханской армии в пределы России значительно осложнили эту борьбу и требовали экстраординарных мер для изменения хода войны. Так и было записано в «Собственноручном журнале» (дневнике) С. К. Грейга, тогда капитан-бригадира и командира линейного корабля «Три иерарха». Говоря о задаче, поставленной перед моряками, Грейг весьма четко определил ее следующими словами:

«...Цель экспедиции заключалась в том, чтобы произвесть диверсию в этих местах и беспокоить турок в той части их владений, где они менее всего могли опасаться нападения, по причине затруднений, с какими должно быть сопряжено отправление вооруженной силы от самых крайних пределов Балтики в моря столь отдаленные...»

Немало было сомнений в успехе похода: и когда началась подготовка его, и когда корабли находились уже в пути.

Сомневались Екатерина и ее окружение, боясь больше всего насмешек, если поход не удастся. Сомневались потому, что не знали ни качеств моряков, ни естественных трудностей, неизбежных в таком плавании, относя их за счет нерасторопности и неумения, что было ясно из панических писем Екатерины к Спиридову, пока эскадра медленно, чересчур медленно, по мнению нетерпеливой императрицы, совершала свой путь вокруг европейского континента. А неверие в качества русских моряков побудило Екатерину обратиться к «варягам». Приглашенные ею наемники из разных флотов, такие, например, как Эльфинстон и Арф, причинили экспедиции слишком много зла и принесли слишком мало пользы.