Адмирал Лазарев - [63]

Истоки бескомпромиссной требовательности Лазарева к сохранности кораблей офицеры фрегата «Крейсер» смогли понять, посетив во время пребывания в Англии несколько гаваней, в которых базировались военные суда. Прекрасное состояние английского флота, где срок службы кораблей был втрое дольше, чем в России, произвело на наших моряков огромное впечатление. Среди прочих причин, от которых зависит сохранность военных кораблей, наиглавнейшей, как они имели возможность убедиться, являлся порядок — и на судах, и в местах стоянки.

По этому поводу Завалишин отмечал: «<…> Главною причиною долгого сохранения кораблей в Англии все-таки был образцовый порядок, соблюдаемый в гаванях, тогда как у нас в то время за кораблями, находившимися в гавани, не было никакого присмотра, в чем я лично мог удостовериться, стоявши неоднократно в карауле в военной гавани в Кронштадте»^{233}.

На фрегате «Крейсер» Лазаревым впервые в российском флоте была введена должность старшего лейтенанта, заведовавшего общими делами. Остальные офицеры отстаивали по три или четыре вахты, в зависимости от обстоятельств. Во время стоянок в портах лейтенанты дежурили посуточно, а мичманы — повахтенно.

Каждый офицер фрегата имел отдельную каюту, но некоторые офицеры, ради удобства, соединяли их в одну. Так, например, П. С. Нахимов и Д. И. Завалишин проживали в одной двойной каюте.

В кают-компании «Крейсера» собирались только офицеры флота и корабельный врач. Другие чиновники, иеромонах и прочие лица, бывавшие на борту, имели свою компанию. Такой распорядок службы и образа жизни во время плавания устраивал всех и не вызывал никакого неудовольствия.

Д. И. Завалишин полагал, что критика некоторых черт характера и стиля командования Лазарева может быть воспринята неблагожелательно частью общества, считавшего, что об исторических личностях следует вспоминать лишь с похвалой, без придирчивости к их недостаткам и слабостям, которые происходят порой от большой ответственности их службы на высоких постах, а судить их-де следует лишь по делам на благо Отечества.

Однако, позволив себе указать на его чрезмерную, на взгляд многих служивших под началом Лазарева, строгость, Завалишин и сам очень высоко оценил деятельность Михаила Петровича в ходе плавания, выходящую по своим следствиям для российского флота далеко за рамки одной лишь кругосветной экспедиции: «<…> Кончилось знаменитое плавание фрегата, послужившего впоследствии образцом для всех черноморских кораблей, и на котором, под влиянием Лазарева, развились бесспорно все отличавшие севастопольских моряков качества — сознание долга службы, мужество, хладнокровие в опасности и самопожертвование. <…> Почти все офицеры, служившие на нем, были потом с Лазаревым же при Наварине. <…> Нет нужды упоминать вновь о Нахимове и Путятине»^{234}.

Завершая тему лазаревского стиля руководства, необходимо отметить, что обретенные Лазаревым в начале флотской службы привычки, методы воспитания и общения с офицерами и нижними чинами ни в коей мере не могут являться определяющими при оценке личности Михаила Петровича, прежде всего потому, что он никогда не использовал их, так же, как и свою власть, в личных, а тем более в корыстных целях. Никогда проступок матроса или офицера и следовавшее за ним наказание, порой неуместное или несправедливое (хотя понятие справедливости и адекватности наказания всегда несет на себе печать субъективизма и зависит от нравов и законов, существующих в обществе), не являлись для него поводом к дальнейшему угнетению провинившегося человека. Было бы также неверно отнести все особенности его командирского поведения исключительно на счет английского влияния. Некоторые из упомянутых недостатков Михаила Петровича Лазарева, отмеченных его современниками, происходили от существовавшей в то время сословности и соответствующего воспитания.

Бунт в Ситхе

Поведение членов экипажа в дальнем походе, их отношение к службе, к старшим по рангу и к младшим чинам служат важнейшим залогом успеха в выполнении порученной экипажу задачи. Эта истина, верная во все времена, в эпоху парусного флота имела особое значение. Способность выполнять тяжелый физический труд на борту, необходимость совершенствовать навыки управления парусами и судном в любых погодных условиях, умение действовать слаженно в чрезвычайных ситуациях зависели не только от дисциплинированности и выучки экипажа, но и от морального климата на корабле.

Несмотря на высокую требовательность Лазарева и других офицеров по отношению к выполнению матросами своих обязанностей, команда вела себя безупречно, «не было ни случаев неповиновения, ни небрежности, ни высказанного ропота за незаслуженное дурное обращение с нею <…>»^{235}.

Что же послужило причиной постоянного усиления строгости и ужесточения наказаний на борту «Крейсера»?

Главным поборником таких мер стал старший лейтенант Иван Иванович Кадьян. Его скверный характер, заносчивость, грубость и угодливость по отношению к начальству, постоянные сплетни встретили не только неприятие со стороны других офицеров, но и вызвали растущее недовольство команды.