Адмирал Лазарев - [54]
Ощущение контраста еще более усиливалось, когда мы, не успев еще бросить якорь, были со всех сторон окружены лодками, нагруженными всевозможными овощами и плодами, не исключая и тропических»>{203}.
Вся группа Канарских островов была как на ладони. Четырехдневное пребывание русских кораблей на Тенерифе совпало с двумя празднествами (одним — на фрегате, другим — у испанцев на берегу). Они пришлись на один и тот же день, 12 декабря, день рождения императора Александра I. По новому стилю это был день 24 декабря, то есть вечер накануне Рождества Христова, празднуемый у испанских католиков более, чем сам день Рождества.
С утра оба корабля русской экспедиции «расцветились флагами и по окончании богослужения, при молебствии, произведен 101 выстрел». Кораблям «вторила испанская батарея у пристани в Санта-Крусе». К обеду русскими были «приглашены все главные начальники на острове и в городе, английский консул и представитель одного английского торгового дома, через посредство которого производили все закупки»>{204}.
Произведя запасы на Тенерифе вина и уксуса на весь поход, а также свежей провизии, овощей и фруктов, русские корабли оставили Санта-Крусский рейд и вскоре вступили в тропики, получив пассатный ветер.
А. П. Лазарев пишет в своих воспоминаниях: «15 декабря, снабдив себя пресною водою и всем нужным, мы отправились к Рио-де-Жанейро. В продолжение сего плавания имели постоянно приятную погоду»>{205}.
Н. А. Ивашинцов в своей книге уточняет: «Снабдив отряд свой водою и всем необходимым, капитан Лазарев… <…> стал держать в Рио-де-Жанейро. В продолжение всего этого перехода имели постоянно ясную погоду; только близ экватора шли иногда дожди»>{206}.
От Канарских островов корабли последовали через Атлантический океан к берегам Бразилии.
Мичман Завалишин вспоминает: «Невозможно представить себе ничего спокойнее и приятнее плавания в тропиках при благоприятном ветре и при жаре, умеряемой морской прохладой. За исключением двухчасового учения (час с парусами и час при орудиях) это был постоянный отдых, и можно было вполне предаваться развлечениям и веселью. Каждый день купанье, музыка, песни, и кроме того, долгие приготовления к празднованию перехода через экватор, и потом воспоминания особенного веселья при этом случае не допускали скуки, несмотря на монотонность обычных занятий продолжительного 40-дневного плавания, не прерываемого, как бывает при других случаях, эпизодами бурь и других приключений, возбуждающих энергию и бодрость духа. К числу развлечений принадлежали и частые взаимные посещения друг друга офицерами и командою двух сопутствующих кораблей. При купанье особенную веселость возбуждали Ньюфаундлендские собаки, бросавшиеся в воду при виде людей в воде и таскавшие их невольно к кораблю»>{207}.
Наконец накануне перехода через экватор Лазареву доложили, что все готово к празднованию этого события, и спросили, когда ему будет угодно назначить время праздника. Самое удобное время было после капитанского и офицерского обеда. Михаил Петрович так и распорядился.
После обеда Лазарев вышел со всеми офицерами наверх, со списком команды в руках. На правой стороне на шканцах[42] уже стояла шлюпка, наполненная водой. Это была купель для морского крещения. А половина фрегата до грот-мачты была задернута завесой из флагов.
Этот незабываемый для матросов и офицеров праздник, подготовленный с большим размахом и выдумкой, превзошел все инсценировки на эту тему, виденные ранее теми, кто уже отмечал переход экватора в прежних плаваниях. Да и те, кому довелось впоследствии пересекать экватор, вспоминали его как самый лучший из всех.
Вот прекрасное описание Д. И. Завалишиным этого долгожданного для большинства членов команды события: «Когда капитан и офицеры заняли свои места около шпиля и денщики вынесли корзины с подарками команде от офицеров, состоящие из бутылок рома и разных закусок и сладостей, заблаговременно для этого случая заготовленных, из-за борта фрегата раздался в рупор обычный оклик кораблей: «алло» (от английского hallo, соответствующего нашему «ау»). Капитан ответил тем же и так же в рупор. Затем следовали обычные при окликах вопросы: какой корабль, откуда, кто командир? И когда Лазарев назвал себя, то Нептун (потому что это он спрашивал из-за борта <…>) сказал:
— Здорово, старый знакомец, спасибо, что меня, старика, не забываешь; вот уже третий раз жалуешь в мое царство. А ну-ка, скажи, нет ли у тебя некрещеных?
— Есть, — отвечал Лазарев, — и много: большая тебе пожива будет, какой еще и не видал!
— А все ли намерены исполнить обряд?
— Все, — отвечал Лазарев, — милости просим!
Затем последовало несколько минут торжественной тишины, очевидно, что Нептун вылезал из-за борта и устраивалась какая-то церемония. Потом занавес вдруг поднялся, и неудержимый смех овладел всеми при виде процессии, которая открылась. Соединяя мифологию с современными понятиями, впереди шел фельдмаршал Нептуновой гвардии, одетый каким-то чудовищем, разумеется с размазанной краской рожею, имея вместо жезла подобие булавы, которую довольно хорошо представляли четырехконечные щипцы. За ним ползли морские животные и тащили колесницу, на которой восседал Нептун с женой и сыном; это, конечно, была самовольная прибавка к мифологии, но матросам бездетное семейство показалось бы каким-то неестественным. <…>
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
В книге, написанной сыном знаменитого полководца, рассказывается о жизни и военной судьбе Александра Ильича Родимцева, дважды Героя Советского Союза, прошедшего путь от рядового до генерал-полковника.Под его командованием 13-я гвардейская стрелковая дивизия особо отличилась в Сталинградской битве, не дав противнику прорваться к Волге. Командуя 32-м гвардейским стрелковым корпусом, А.И. Родимцев сражался под Прохоровкой, освобождал Украину, Польшу, воевал в Германии, встречался с союзниками на Эльбе, участвовал в спасении сокровищ Дрезденской галереи, закончил войну в Праге в мае 1945 г.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.