Адмирал Лазарев - [45]

К этому можно добавить, что мореплаватели XIX века, штурмовавшие неприступный континент у Южного полюса, не имели тех знаний о сложной физико-географической структуре Антарктиды, которые накапливались постепенно и которыми располагает современная наука. Существует мнение, на наш взгляд, обоснованное, о том, что некорректно судить о приоритете мореплавателей той или иной страны в открытии Антарктиды с позиций современных представлений об этом континенте.

Однако оказывается, что и это обстоятельство, при желании, можно использовать для оправдания и обезличивания многочисленных претензий на первенство открытия Южного континента. Вот одно из мнений по этому поводу, которое существует уже в наше время в западной литературе об истории исследования Антарктиды: «Было бы более корректно признать, что наши знания о сложной физической географии южных полярных областей, хотя и медленно, но полностью изменились, и по этой причине несправедливо определять того, кто явился первооткрывателем Антарктиды»^{172}.

Такой подход к вопросу приоритета представляется, мягко говоря, упрощенным и фактически содержит в себе отрицание первенства русской экспедиции Беллинсгаузена — Лазарева, несмотря на мнение видных зарубежных и советских ученых, которое становилось достоянием широкой общественности уже в XIX веке, а затем и в XX.

Заметим, что в первой половине XIX века все, кто целенаправленно искал новые земли за Южным полярным кругом или открывал их случайно, находились в одинаковом положении, что касается уровня науки, навигации, картографии. Всё решали искусство кораблевождения, степень научной подготовки, наблюдательность, настойчивость и способность терпеть тяготы путешествия. И удача, без которой невозможны великие открытия, но которая всегда приходит к тем, кто, рискуя жизнью, идет до конца к своей цели.

История полемики по вопросу о приоритете открытия Антарктиды со всей очевидностью свидетельствует о том, что весь этот схоластический спор был затеян главным образом ради одного — любым способом оправдать территориальные посягательства на земли Антарктического континента. Именно это устремление целой группы стран, вышедшее на первый план в вопросе об Антарктиде в первой половине XX века, являлось движущим мотивом бесконечного оспаривания чести называться первооткрывателем как отдельных участков Южного континента, так и прилегающих островов. И в этой неприкрытой территориальной экспансии историческая правда о том, кто открыл Антарктиду, отошла на второй план.

Достойно сожаления, что достижения и имена отважных мореплавателей: Брансфилда, Смита, Палмера, Дюмон-д’Юрвиля, Уилкса и других — на длительное время превратились в атрибут межгосударственного соперничества ряда стран, в котором научная сторона их свершений, а также многократно и беспристрастно признанное первенство русских моряков не имели практически никакого значения.

В сложившейся ситуации в защиту чести первооткрывателей Южного континента Беллинсгаузена и Лазарева, а также интересов нашей страны в Антарктике выступили советские ученые.

10 февраля 1949 года в Ленинграде состоялось общее собрание действительных членов Географического общества СССР, на котором председатель общества академик АН СССР Л. С. Берг выступил с докладом «Русские открытия в Антарктике и современный интерес к ней». Впервые за время существования Советского Союза на эту проблему было обращено серьезное внимание как на научном, так и на государственном уровне.

Л. С. Берг так обозначил главный вопрос, по которому Советский Союз должен был заявить свою позицию на международном уровне: «За последние годы в мировой печати нередко появлялись сообщения о различных экспедициях в Антарктику и о выступлениях политических деятелей некоторых стран по вопросу о международном режиме Антарктики или принадлежности ее отдельных частей тем или иным силам»^{173}.

Было также отмечено, что в 1948 году США провели неофициальные переговоры с Англией, Францией, Норвегией, Аргентиной и Чили об установлении некой формы управления Антарктикой, а ряд стран затеял судебные тяжбы друг с другом о правах на различные сектора. Вопрос об Антарктике, по мнению наших ученых, к этому времени принял острый характер и вышел за рамки науки, а этот материк приобрел международное значение. При этом претензии различных государств на земли Южного континента сопровождаются ссылками на имена мореплавателей из разных стран, якобы первыми открывшими его, что не соответствует исторической действительности, а факт открытия Антарктиды русской экспедицией Беллинсгаузена — Лазарева замалчивается.

Что касается вклада М. П. Лазарева в российскую науку и развитие мореплавания, Л. С. Берг дал очень высокую оценку его деятельности, которая важна тем, что представлена научным сообществом и едва ли не впервые после долгого периода молчания: «По своим заслугам перед государством и на поприще географии Лазарев может быть поставлен в ряд только с адмиралом С. О. Макаровым»^{174}.

И далее: «Что касается Лазарева, одного из славнейших наших моряков, то все плававшие под его начальством воздают дань мужеству, хладнокровию и решительности Лазарева перед лицом опасностей»