Адепты. Эзотерическая традиция Запада - [54]

Подлинным Камнем философа является испытавшая превращение и полностью обновленная душа человека, не только сама достигающая совершенства, но также и способная наделить собой и своей силой другие творения. Таким образом, силы крещеной души становятся Универсальным Лекарством, с помощью которого все нечистые натуры приобретают здоровье и вечную жизнь в Боге через Христа. Следовательно, Мир облекся в плоть и кровь через таинство искусства.

Герметический эликсир есть собственно истина, которая, раскрывшись в сердце человека, совершенствует Природу. Адепт — это «живой Камень», который, будучи отвергаем теми, кто строит во тьме, становится краеугольным камнем сооружения.

Многие алхимики, особенно предыдущего столетия, особое значение придавали трансмутации металлов и растрачивали свои средства на поиски тленного богатства. Похоже на то, что Кунрат не противоречил утверждениям предшествующих ему великих Мастеров, будучи однако поклонником некой доктрины, которая с осторожностью уже распространялась в соответствующих слоях общества, но оставалась без внимания со стороны алчных зла- тодельцев. Придерживаясь подобных взглядов, он обнаруживал изрядную долю присущей альбигойцам ереси. Эти подвергаемые гонениям мистики обучали «способу божественного единения». Обновление человека и его устоев достижимо только путем символического воскресения. Душа, через оза-

—       ■י-^ס©

рение поднявшаяся к своему Богу, увлекала за собой ввысь и все земное. Только достигший совершенства человек мог бы спасти созданные им в бренном мире устои. Таким образом, завершение Великого Делания символизируется в «Rosarium Philosophorum» («Философский Розарий») воскресением Христа, увенчанного славой, который изображается выходящим из гроба с откинутой крышкой. Связь каббализма, алхимии и трансцендентной магии с эмблематикой понятия христианского спасения возникла не в XVI или XVII вв., а скорее всего в тот период, о котором вспоминают, когда речь заходит об утраченном гнозисе*. Эзотерическая традиция возникла просто как безотказный ключ к вере, которая веками прозябала в окружении всеобщей закоснелости.

Мистерии всегда воздействовали на умы через две параллельные ветви одной родословной. В своем подходе к раскрытию Вселенской Тайны философские ордены делали основной упор на знание, а мистические ордены подчеркивали важность преданности и религиозного рвения. Таким образом, познание и вера, одинаковые по сути, выполняли два дела одновременно. Путем познания посвященный преодолевал иллюзию суетного мира, а благодаря вере становился частью субстанции Божественного.

Жан-Батист ван Хельмонт

Характер Жан-Батиста ван Хельмонта современные энциклопедисты определяют как легкую форму шизофрении или раздвоение личности, поскольку, с одной стороны, он проявлял черты прогрессивного гуманиста*, не чуждого учению нового порядка, основоположником которого был

Фрэнсис Бэкон, а с другой, верил в сверхъестественное, был мистиком и алхимиком с явным пристрастием к теоретизированиям по поводу гипотез Парацельса о космосе и микрокосмосе. Однако, зная о подобных склонностях ван Хельмон- та, следовало бы занять более разумную позицию и признать, что он был первым, кто выделил из атмосферы газы, а также поставить ему в заслугу изобретение слова «газ» от греческого «chaos», то есть «хаос», чтобы определить эти разреженные субстанции.

Ван Хельмонт родился в 1557 г. в одной из дворянских семей Брабанта. В семнадцать лет он уже читал в университете лекции по физике, а в двадцать два получил степень доктора медицины. К то־־ му времени он уже был хорошо знаком с теоретическими и практическими основами медицины от Гиппократа до Авиценны. Став известным врачом, он все же более тяготел к теории, чем к практике и немалую часть своего времени и средств посвящал разного рода изысканиям. После десяти лет упорных, но безуспешных исследований он случайно встретился с бродячим химиком парацельсов- ского толка (герметист-посвященный?), от которого узнал некоторые секреты алхимического искусства.

Уверившись, что он стал обладателем главных ключей к тайнам химического анализа, ван Хель- монт поселился в расположенном поблизости от Брюсселя замке, пребывая там почти в полном уединении. Свое убежище он покидал только для того, чтобы навестить заболевших соседей, которых лечил, не беря с них за это никакой платы. Отклонив неоднократные предложения занять определенную должность при дворе, он продолжал вести жизнь погруженного в науку затворника вплоть до своей кончины, последовавшей в 1644 г.

      ■י^ע5@

Труды ван Хельмонта свидетельствуют о его знакомстве с лучшими классическими авторами и в то же время содержат множество ценных мыслей и оригинальных рассуждений. Его, в течение всей жизни сохранившего безупречную репутацию, так и не коснулись пороки и не запятнали столь характерные для того времени развращенность и продажность. Он вызывал восхищение и пользовался уважением своих более просвещенных современников, но лишь немногие были в числе его близких друзей.

Примерно в 1609 г. ван Хельмонт женился на Маргарет ван Ранет, женщине богатой и знатной. Брак, по-видимому, оказался удачным и супруги всю жизнь оставались верны друг другу. Поскольку ван Хельмонт, не признавая учения Галена, не боялся часто выставлять напоказ глупость и промахи галенистов, его успехи в лечении неизвестных болезней, равно как и его вклад в медицинскую литературу, вскоре вызвали враждебное отношение со стороны церкви и университетских кругов. В 1621 г. он, проявив крайнюю неосторожность, опубликовал трактат о лечении ран методами, в основу которых положены магнетизм и симпатия*. В этой работе он опровергал выводы иезуитского автора Иоганнеса Роберти, утверждавшего, что эти болезни были делом рук дьявола. Вполне естественно, что ван Хельмонт сразу же попал под подозрение как распространитель еретических идей. Некий современный биограф вкратце так обрисовал сложившуюся ситуацию: «Ван Хельмонт, по сути, был последним из имевших все основания быть обвиненным в ереси. Благочестивый и преданный католик, он, по современным понятиям, действительно дает повод для критики за чересчур почтительное отношение к церковным догмам. Так, в одной из своих работ он, в частности, отказывается рассматривать