Адель - [18]

Они ехали больше получаса, и им еще пришлось пройти от конечной станции к дому приятеля Луи, тому самому пляжному домику, от которого он дал им ключи. Но ключи не входили в скважину. Они не открывали дверь. Как Луи в нее ни ломился, ни пробовал вставить ключ повыше, пониже, в заднюю и главную дверь, ничего не получилось. Они проделали весь этот путь, Адель солгала родителям, и вот она здесь, единственная девчонка с четырьмя парнями, с косяками, со спиртным – а ключ не подходит.

– Пройдем через гараж, – предложил Фредерик, который знал этот дом и был уверен, что так им удастся в него попасть. – Машины там нет, – уточнил он.

Фредерик первым забрался в окошко, которое без труда выставили, но оно размещалось в двух метрах над полом. Луи подставил Адель руки, она прикинулась крутой и спрыгнула в сырой гараж, приземлившись на ноги. Доехать до моря и сидеть взаперти в неосвещенном гараже на затхлых полотенцах, расстеленных на бетонном полу! Но у них была выпивка, трава и даже гитара. Для их маленьких желудков и хрупких грудных клеток все эти чудесные вещи вполне могли заменить море.

Адель выпила, чтобы набраться храбрости. Час настал. Увиливать она не собиралась. Слишком мало было удобных случаев, слишком мало безлюдных мест, слишком мало пляжных домиков, чтобы Луи отступил. А она еще и приврала. Наговорила ему, что кое-что смыслит в этих делах и не боится. Что парни у нее уже были. Сидя на ледяном полу и чувствуя легкое опьянение, она задавалась вопросом, поймет ли он, что это вранье. Можно ли такое распознать или у нее получится притвориться?

Атмосфера нарушилась. Словно потускнела. От тоски по детству перехватило горло. Последний всплеск невинности едва не заставил ее отказаться. День проходил быстрее, чем планировалось, и ребята нашли предлог, чтобы уйти из гаража. Она слышала, как они скребутся снаружи, словно крысы. Луи раздел ее, лег на спину и усадил ее сверху.

Она не представляла, что это будет так. Неловкость, натужные движения, нелепые позы. Что его члену будет так трудно проникнуть в нее. Непохоже, что она особенно осчастливила Луи, он действовал яростно и механически. Вроде бы хотел чего-то добиться, но она не знала чего. Он взял ее за бедра и принялся двигаться туда-сюда. Она показалась ему неуклюжей и зажатой. «Наверное, я перекурила», – сказала Адель. Он положил ее на бок, но так вышло еще хуже. Тогда он свернул ее калачиком и дрожащими от нетерпения руками схватился за член, чтобы проникнуть в нее. Она не знала, надо ли двигаться или нет, молчать ей или постанывать.

В автобусе на обратном пути Луи сел рядом с ней. Обвил рукой ее плечи. «Вот это и есть быть его женой?» – подумала Адель. Она чувствовала себя одновременно грязной и гордой, униженной и торжествующей. Крадучись вошла домой. Симона смотрела телевизор, и Адель проскользнула в ванную.

– Нашла время мыться! Кем ты себя возомнила? Восточной принцессой? – крикнула ей мать.

Адель легла в обжигающе горячую ванну и сунула палец себе во влагалище, надеясь найти там что-нибудь. Какое-нибудь доказательство, знак. Но влагалище было пустым. Жаль, что у них не было кровати. Что в гараже не было посветлее. Она даже не знала, шла ли у нее кровь.

* * *

Шесть евро девяносто центов. Каждый день она набирала шесть девяносто мелочью и покупала тест на беременность. Это стало навязчивой идеей. Утром, едва проснувшись, она шла в ванную, копалась в косметичке, где была спрятана бело-розовая упаковка, и писала на полоску. Ждала пять минут. Пять минут настоящего, хотя и совершенно иррационального, страха. Тест отрицательный. Она успокаивалась на несколько часов, но в тот же вечер, убедившись, что месячные так и не начались, снова шла в аптеку и покупала очередной тест. Наверное, именно этого она боялась больше всего. Что забеременеет от другого. Что не сумеет объяснить Ришару, когда она забеременела, или, хуже того, что придется переспать с мужем и внушить ему, что ребенок от него. А потом словно разбивалось яйцо – наступали месячные. Живот становился тяжелым и твердым, и ей даже нравились спазмы, из-за которых приходилось весь вечер лежать в постели, прижав колени к груди.

Было время, когда она раз в неделю сдавала анализы на СПИД. В ожидании результата каменела от ужаса. По утрам курила косяки, морила себя голодом и, наконец, не причесавшись и накинув пальто прямо на пижаму, тащилась по дорожкам больницы Сальпетриер, чтобы получить желтую карточку с надписью «отрицательно».

Адель боялась умереть. Этот всепоглощающий страх сжимал горло и туманил разум. Тогда она принималась ощупывать свой живот, грудь, затылок, находила там узелки и не сомневалась, что они предвещают молниеносный и чудовищно болезненный рак. Она клялась, что бросит курить. Держалась час, полдня, день. Выбрасывала все сигареты, покупала несколько пачек жвачки. Часами бегала вокруг ротонды в парке Монсо. Потом решала, что незачем жить во власти такого желания, столь очевидного и неодолимого. Что надо сойти с ума или быть полным придурком, чтобы подвергать себя таким лишениям и смотреть на собственные страдания в надежде обмануть смерть. Она открывала все ящики, выворачивала карманы пальто. Перетряхивала сумки. Отчаявшись найти забытую пачку, подбирала на балконе окурок с черным фильтром, обрезала край и жадно затягивалась.