Адаптация к хитрости - [74]

— Почему это?

— Потому что ты хитрая, как центаврианка, — подмигнул наставник. — И я жду тебя на медитацию послезавтра до полудня. Приходи на голодный желудок и выспавшаяся.

— Приду, просветленный.

Дождавшись брата, я ушла домой. Выспалась, приняв снотворное. А когда проснулась, растревоженные мысли уже улеглись в голове, и прошлое меня уже не так тревожило. И есть ли смысл переживать о том, что было давно? Лучше думать о настоящем.

Глава 18

Когда я была подростком, и подружки звали меня на пляж строить глазки соседским парням и купаться, я никогда не уходила без спроса братьев. А так как Агап разрешения не давал, я оставалась дома и утешалась тем, что нечего там, на пляже этом, делать. Позже я научилась управлять исподтишка решениями Агапа, и уходить, куда нужно.

Но, кажется, в академии я эти свои навыки растеряла.

Агапий подловил меня у лестницы.

— Куда?

— С Тони идем отдохнуть.

— Сначала переоденься. А то напялила какую-то микроскопическую тряпочку вместо нормальной одежды.

«Тряпочкой» Агапий обозвал легкое белое платье выше колен. Оно было по-летнему легкомысленное и совсем не вульгарное, но, по мнению брата, на улицу мне следовало выходить только закутанной с головы до ног.

— И что это ты намазюкала на лицо? — пригляделся мужчина.

— Это косметика, Агап.

— Переоденься, сказал. И умойся.

— И паранджу надень… — продолжила я. — Мне двадцать пять лет, Агап.

— Пигалица еще!

Когда я была нескладным подростком, он не бесился, видя меня в коротеньких шортиках. А как только у меня появились формы и тело приобрело плавные линии, так я сразу стала распутницей, а мои вещи «тряпочками».

— Иди-иди, — заступился за меня Аркадий, выходя из гостиной на шум. — Нечего сидеть дома.

— В таком виде никуда она не пойдет!

— И в чем ты предлагаешь идти? — спокойно спросила я.

— Ни в чем! Сиди дома, с нами разговаривай!

— Ну, хорошо, — согласилась я. — Что ты думаешь о последствиях закона о депортации?

Агапий выдал несвязную фразу. Интересы Агапа и мои сильно разнились. Я ничего не понимала в особенностях рыбалки и настройке наземных каров, а Агап все мои увлечения считал несерьезными.

Кеша только посмеивался, слушая, как я мучаю бедного главу семьи.

— А почему вы Милу к нам не приглашаете? — невзначай спросила я.

Братья нахмурились. Они и без хмурой мины казались суровыми, а так — чисто земные огры, готовые сожрать любого, кто осмелится задать неудобный вопрос. Но — мои родные огры, и никакого значения не имеет, что их родила другая женщина.

Аркадий, проведя рукой по коротким черным волосам, утомленно, как будто говорить ему было очень и очень тяжело, проговорил:

— Эта женщина… не войдет к нам в дом.

— Почему? — поразилась я. — Она помогла Артему получить свидетельство, благодаря ей остался на Горунде! А ты, Агап, настаивал, чтобы Тема очаровал здешнюю. Чем же вы сейчас недовольны?

— Ты ее знаешь? — спросил Агап.

— Знаю.

— Тогда ты должна была заметить, что с ней нечисто, — добавил Кеша. — Тема сразу сказал, что будет ее развлекать в обмен на гражданство. Она согласилась на это. А теперь они хотят брака. Зачем образованной центаврианской женщине выходить за мальчишку?

— Любовь?

Мужчины обидно рассмеялись.

— А если допустить, что она просто хочет освободиться от Рода?

— Вот в том и дело — из Рода только ненормальные уходят.

— И смелые.

— Я центаврианку в семью не приму, — отчеканил Агапий.

— Она метиска.

— Один хрен!

Я повернулась к Кеше:

— А тебе чем Милу не нравится?

— Я нахожу ее поведение странным. Выросшая среди центавриан девушка никогда не согласится на мезальянс.

— Мне кажется, вы к ней несправедливы. Ее мать землянка. Вполне естественно, что она хочет пожить среди землян.

— Вот ты, девчонка сопливая, куда лезешь? Чего от нас хочешь? Мы, идиоты, по-твоему? Когда поймешь, что мир — это не тусовка благородных жентельменов?

— Джентльменов, — машинально поправила я.

Это была большая ошибка с моей стороны. Взрослым, солидным мужчинам нельзя указывать на ошибки, тем более при свидетелях. Агапий незамедлительно вошел в боевой режим. Это означало, что возражать ему в данный момент опасно для жизни.

Постучав мне по лбу пальцем, он принялся втолковывать прописные истины, размахивая ручищами и сверкая темно-серыми, пасмурными глазами:

— Знаешь, почему у нас еще не отжали ферму? А? Потому что мы никогда не ввязываемся в мутные дела и не якшаемся с подозрительными типами! У нас все кристально ясно! И я, по-твоему, не способен понять, кто есть кто? За болвана меня держишь, сестренка? Думаешь, многому тебя там научат, в академии? Думаешь, умнее нас, фермеров тупых?

Я попятилась назад. Правда в словах брата была. Я действительно считала Агапия недостаточно образованным, недостаточно чутким и прозорливым, чтобы разобраться в ситуации. Но это ни в коем случае не означает, что я считаю его хуже себя или отношусь к нему с презрением!

— Я всегда уважала твои решения! Но и Тема мне тоже брат! А если я захочу замуж за орионца, к примеру, вы от меня тоже откажетесь?

— За какого еще орионца?

— За абстрактного.

— За какого-какого?

— Это она к примеру, — объяснил Кеша. — Нина, мы не против межрасовых связей. Мы бы смогли принять орионку, апранку, веганку — чем черт не шутит, но старшие…