Адам, Сюзанна и другие герои - [18]
Фрау Хуг, Мариэтта и мама Сюзанны все еще сидели на кухне. В квартире заметно похолодало. Увидев всю компанию, они от удивления широко раскрыли глаза.
— Ну что же, — сказала мама, — чем больше в комнате людей, тем теплее.
Мариэтта еще раз заварила кофе. Мужчины сразу же спустились в подвал, Марио и Сюзанна побежали следом. Не каждый же день портится отопление! Такое нельзя пропустить. Подвал и в самом деле был полон дыма. Электрическая лампочка тускло освещала мокрые склизкие стены. Стояла страшная вонь. Папа Марио осмотрел поломку и озабоченно покачал головой.
— Мамма миа, — приговаривал он, орудуя в сплетении труб пассатижами и гаечными ключами.
Наконец он все выяснил.
— Не можно сделать. Вот, водяная насос капут. — Он показал на покрытый сажей аппарат. — Мотор горела.
— И что же теперь? — спросил папа Сюзанны.
— Ставить новая.
— Поставить не трудно, да где взять? — Папа беспомощно постучал пальцем по сгоревшему насосу. — Не воровать же?
Сантехник задумался.
— Если Ренато, моя начальник, дома, тогда, может, будет повезет. У него ключи от склад.
Мужчины пошли звонить, потом сели в папину машину и укатили.
Вернулись они нескоро. Мама отправила Мариэтту домой.
— Все равно поход в театр отменяется, — сказала она. — У нас тут свое представление, не хуже, чем в театре.
В коридоре послышались голоса. Это возвратились мужчины. Ренато, десятник синьора Баффи, осторожно нес под мышкой новый водяной насос. У него как раз были гости, поэтому вместе со всеми в машине приехала его жена, а также шурин с женой и тремя детьми.
— Он разбирается в электричестве, — смущенно объяснил папа и пригласил всю компанию в гостиную.
И вскоре произошло чудо. В трубах забулькала вода. Фрау Хуг приложила руку к радиатору и ликующе объявила:
— Нагревается, он снова нагревается!
Мужчины прихватили из погреба пару бутылок вина.
— Такой трудный ремонт надо обмыть, — смеясь, сказал папа. Сам он, правда, ничего не делал, только наблюдал.
Сантехники быстро и ловко сняли вышедший из строя насос, установили новый и заменили два предохранителя, а заодно и кусок обгоревшего кабеля. Фрау Хуг сварила кофе. А маме пришлось поставить на стол праздничный пирог, приготовленный на завтра.
Этот вечер Сюзанне очень понравился. Никто не вспомнил, что ей давно пора в постель. Она играла с Марио и другими ребятами, их никто не ругал, и они носились друг за другом по коридору и по комнатам. Фрау Келлер дома все равно не было, а фрау Хуг все еще готовила для гостей кофе…
Было уже около полуночи, когда мама Сюзанны вдруг испуганно вскрикнула:
— Да что же это я, весь вечер хожу с полотенцем на голове!
Она совсем забыла о розовом полотенце, которым повязала голову в ванной. Все засмеялись.
— Не снимайте, пожалуйста, оно вам к лицу, — сказал Ренато.
— É una bella donna[4],— поддакнул ему шурин.
— O bella, ciao…[5]— запели мужчины.
Песня была такая славная, что фрау Хуг тайком смахнула слезу. И много позже, когда Сюзанна уже лежала в постели, до нее еще раз донеслись с улицы слова замечательной песни:
— О белла, чао, белла, чао, белла, чао, чао, чао…
Николаус и Мурзилка
Дни стали короче. К вечеру на улицы все чаще опускался туман. Однажды фройляйн Кунц зажгла свечу, собрала вокруг себя детей и сказала:
— Скоро к нам придет Николаус[6].
Дети очень обрадовались. Они стали рассказывать, к кому из них Николаус уже приходил, как он выглядел и что сказал.
Особенно старалась Сюзанна. Николаус приходил к ней каждый год. Правда, он не был такой нарядный, как в книжке с картинками, которую им показала воспитательница. На нем была обыкновенная черная накидка и большие сапоги, а подарки он приносил в мешке из-под картошки. Когда он поднимался по лестнице, раздавался звон маленького колокольчика. Николаус стучал в дверь и входил. Сюзанна его ничуть не боялась. Когда она рассказывала ему стихотворение, над окладистой седой бородой светились добрые глаза. Он развязывал свой мешок и доставал столько пряников, орехов и мандаринов, что их хватало на всю семью. Перед уходом Николаус присаживался с папой за стол и выпивал стаканчик вина. Он никогда не ругал Сюзанну и не грозил ей розгами. Ей казалось, что это никакой не Николаус, а просто добрый старичок. Или ее дедушка.
Однажды в пятницу, ближе к вечеру, наступил долгожданный миг. Дети сидели вокруг воспитательницы и играли, когда послышался громкий стук в дверь.
— Войдите, — крикнула фройляйн Кунц.
Отворилась дверь, и в комнату вошел громадного роста человек в огненно-красном плаще с белой оторочкой. Это был Николаус. За ним ввалился еще кто-то в черной накидке с капюшоном и с тяжелым мешком за плечами.
— Здравствуй, Николаус! — хором крикнули дети.
Получилось не очень громко. У Николауса был такой мрачный вид, что все слегка оробели.
— Дети, поздоровайтесь и с Мурзилкой, — напомнила фройляйн Кунц.
— Здравствуй, Мурзилка! — уже смелее крикнули дети, когда он, кряхтя, опускал на пол свой тяжелый мешок.
— Мы идем издалека, — начал Николаус густым басом, обводя детей строгим взглядом. — Всю ночь напролет шли мы по лесу. Мурзилка нес мешок с подарками. Я уже стар, мне он не по плечу.
