Адам, Сюзанна и другие герои - [20]
Сюзанна закивала головой, вскочила со стула и выпалила:
— Да, да, я составила большущий список желаний, я нарисовала все, что хочу получить в подарок.
Марио, который, как всегда, сидел рядом с Сюзанной, сложил руки на коленях и молча, с печальным видом смотрел в пол. А Сюзанна, вся раскрасневшаяся, с горящими глазами, продолжала рассказывать:
— Я получу в подарок новые санки из красного пластика, новые лыжи и лыжные ботинки, книжку с картинками и еще… и еще большую куклу с настоящими волосами.
Утром в канун Рождества детский сад блестел чистотой. На столиках лежали еловые веточки, на каждом стульчике — мандарин с зажженной свечкой. Когда дети вошли в комнату, фройляйн Кунц опустила на окнах шторы. В полумраке все было очень торжественно. Сначала она рассказала детям сказку, а потом все ели фигурное рождественское печенье, которое сами же и помогали готовить из теста. Утренник вышел на славу. Только Марио был не в духе.
— Мама заберет меня в половине одиннадцатого, по дороге с работы, — сказал он воспитательнице. — Нам надо укладывать чемоданы, и я до вечера побуду у фрау Берцани.
Дети пели песню, когда раздался стук в дверь. Фройляйн Кунц сняла со стены рождественскую звезду[8], которую Марио смастерил из соломы. Она протянула ему руку и сказала, обращаясь к детям:
— Марио уезжает от нас в Италию. Он больше не вернется, поэтому скажите ему «до свидания».
Она повязала ему шею красным платком и помогла надеть ботинки. Марио взял маму за руку, и они пошли к выходу. Свободной рукой мальчик крепко держал рождественскую звезду. Не успели они скрыться за углом, как дети затеяли новую игру — в рождественские ясельки. Но теперь у них не было пастуха — Марио.
Вечером Сюзанна куксилась и ничего не ела. Уговоры мамы не помогали. Она не взяла в рот ни крошки, зато засыпала папу вопросами:
— Где находится Италия? Как туда попасть? Долго ли ехать на поезде? Празднуют ли в Италии Рождество и есть ли там младенец Христос? Можно ли в Италии кататься на лыжах?
Папа устал после работы и прикрикнул на нее:
— Отстань, наконец, со своими глупыми вопросами. У меня и без тебя голова гудит, как пчелиный улей.
Он встал и вышел, хлопнув дверью. Мама решила уложить Сюзанну в постель. Но в этот вечер в доме Видмеров было неспокойно. Мама несколько раз отрывалась от телевизора, потому что Сюзанна плакала в своей комнате, кричала и швыряла игрушки в стенку. Снизу постучала в потолок фрау Хуг. Чтобы не слышать Сюзаннины вопли, папа включил телевизор на полную мощность. Мама так и этак старалась успокоить ее. Ей даже дали полистать книжку с картинками, приготовленную для рождественского подарка. Это помогло, но ненадолго. В половине десятого она снова заговорила об Италии и о Марио, который никогда больше не вернется. Расстроенная мама чуть не плакала. Папа выключил телевизор и сел за телефон. Сначала он позвонил фройляйн Кунц, потом на вокзал, наконец, стал объясняться с кем-то на ломаном итальянском. Сюзанне разрешили встать. Мама вымыла ее зареванное лицо, надела на нее новую кроличью шубку и шапочку. Потом Сюзанна вместе с папой спустилась в гараж. Она прижимала к груди сверток — один из своих рождественских подарков.
Сюзанна еще ни разу не видела город ночью. Ей казалось, что сиявшие повсюду разноцветные огни зажжены специально ради Рождества. Когда они пришли на вокзал, в просторном холле у самого потолка висела огромная рождественская звезда. Та самая, о которой рассказывала фройляйн Кунц, подумала Сюзанна. Но тут она заметила, что у людей, сновавших взад-вперед по вокзалу, были вовсе не радостные лица. Все куда-то торопились, и никто не смотрел на звезду у потолка, сиявшую над ними. Людей было великое множество. Сюзанну толкали со всех сторон, и она была рада, что впереди идет и прокладывает дорогу папа. Крепко вцепившись в его руку, она старалась не потерять зажатый под мышкой сверток с подарком.
Они шли вдоль длинного перрона. Прямо на дороге лежали вороха чемоданов и свертков, приходилось их обходить. Множество итальянских семей стояли на перроне и ждали поезда. Многие были с детьми, а одна женщина прижимала к груди спящего младенца. Он был еще меньше, чем Максик, оставшийся с мамой дома.
«Attenzione, attenzione»[9],— раздалось вдруг из громкоговорителя. К перрону медленно подошел поезд. Он еще не остановился, а люди уже прыгали в вагоны. Через открытые окна им подавали чемоданы и коробки. В одно мгновение состав заполнился пассажирами и багажом.
Сюзанна с папой дошли до самого конца перрона и повернули обратно.
— Смотри внимательнее, быть может, ты еще увидишь Марио, — сказал папа.
На другой стороне перрона тоже толпились люди, они дожидались своего поезда. Было видно, что они озябли.
«Attenzione, attenzione», — снова захрипел громкоговоритель. Поезд медленно тронулся. Люди на перроне махали отъезжающим руками. Потом ярко освещенные окна все быстрее замелькали перед глазами.
— Помаши и ты, — сказал папа Сюзанне.
Но было поздно: она увидела только оранжевые фонари последнего вагона, который уменьшался на глазах и вскоре исчез. Сюзанна повернулась и потащила за собой папу к выходу. Ей хотелось заплакать, а сверток с куклой, которую она собиралась подарить Марио, швырнуть в темный провал, где блестели рельсы. Но она, шагая рядом с папой, мужественно сдерживала слезы. Снова затрещал громкоговоритель: «Attenzione, attenzione». Подошел поезд и к противоположной стороне перрона. И опять люди прыгали на подножки, подавали в окна чемоданы.
