Абулия - [51]

Князь действительно был довольно юным, особенно это стало заметно, когда он понемножку стал отвечать на Аглаечкины острожные вопросы, а еще по тому, как жадно смотрел на ее грудь и голые ноги. Впервые ей стало неудобно и захотелось прикрыться чем-нибудь. Она отметила, что все воины возвращаются с добычей, притороченной к седлам — теми самыми шипастыми кабанчиками, значит, охота была успешной. Тем временем, отряд уже проезжал мимо полей, щедрый урожай которых нужно было собрать не позже, чем через несколько дней. Только большое село по дороге казалось совершенно пустым, а его дома — покинутыми.

Скоро на горизонте обнаружилась высокая крепостная стена. Поднялись тяжелые ворота и горожане встретили отряд напряженным молчанием. Добыча была немедленно разгружена, но Аглаечка заметила, как невесело смотрел князь на ее количество. Город испытывал нехватку продовольствия.

Князь, которого величали Ортан, любезно предложил разделить его трапезу. Аглаечка хотела было сказать, что она недавно завтракала, только, по-видимому, это был какой-то местный ритуал, пришлось соглашаться. Стол был небогат, а порции уж очень скромные для мужиков таких размеров.

Покончив со скудной пищей, Ортан незамедлительно обратился к ней:

— Я хочу извиниться перед тобой за смерть твоего отца.

Аглаечке стало плохо. Неужели, за время ее отсутствия папочка нарвался?

— Когда это случилось? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Пятнадцать лет назад, — скорбно объявил князь.

Аглаечка с облегчением выдохнула. «Тогда не стоит извиняться, папочка еще не таких оставлял с носом», — про себя подумала она, но на всякий случай сделала печальное лицо.

— Раз боги привели тебя сюда, значит, ты сможешь нам помочь, — продолжил Ортан.

Аглаечка вздохнула: кто бы ей помог, но поинтересовалась:

— Какая помощь требуется тебе, князь?

Ортан обрадовался такой инициативе и выдал:

— Нужно убить зверя.

Как выяснилось, Артур, он же — Артуриус, оказал в свое время бесценную помощь маленькому пограничному княжеству, вернее князю, отцу Ортана, истребив почти всех тварей в округе. Очень ему князь понравился. Но потом они поссорились, Артуриуса объявили колдуном и сожгли на главной площади. Перед казнью Артуриус сильно ругался и пообещал сделать так, чтобы князь и его потомки лишились своей власти. Каким образом он собирался это устроить, Артур не сказал, но после его смерти твари исчезли совсем.

Пятнадцать лет мирной жизни привели к тому, что население пограничного княжества увеличилось в несколько раз, город разросся, а за его пределами появились деревни, жители которых смогли освоить новые земли и ежегодно собирать богатый урожай. Теперь воинам не надо было каждой ночью выходить на страшную охоту, и они могли жить в свое удовольствие, впервые за многие сотни лет. Так продолжалось до этой зимы, когда город содрогнулся от ужаса — появился новый зверь. Не в пример предшественникам, он был хитер, коварен, нападал, когда ему вздумается, а стены больше не служили ему преградой. Отец Ортана вышел на поединок, но силы были не равны. Похоже, зверь имел магическое происхождение. Селения опустели, а если не собрать этот урожай, всех ждет голодная смерть. Проклятие Артуриуса начало сбываться.

— Теперь ты здесь и поможешь его снять! — уверенно заявил Ортан.

— Не иначе боги прокляли вас за ваше жестокосердие, — воскликнула Аглаечка, услышав, как папеньку казнили. Она-то не маг и, в отличие от папеньки, наверняка умрет на костре или после встречи с магическим зверем, без разницы. Но вовремя промолчала. Все равно ее никто бы не стал слушать. Безапелляционным тоном князь заявил, что с наступлением сумерек ее выставят за ворота, встречать зверя.

Аглаечка не стала дожидаться, пока ее выгонят из города, и решила сама осмотреть местность засветло. Может, там есть, где спрятаться? Ее сопровождал лишь один чудной старичок. Он рассказал, что хотя Артурис поступил некрасиво, прокляв их, он имел на то право, и, вообще, славное воинство в отсутствии тварей переключилось на жителей, учиняя им многие неудобства и обиды. И что, если твари нападали лишь в ночи, от тварей двуногих не было покоя ни днем, ни ночью. Старичок твердил о воле богов, о том, что они жестоки, но справедливы. Аглаечка соглашалась, что боги бывают вполне ничего, а один ее знакомый бог даже умеет делать прекрасную чесночную колбасу. Старичок преисполнился к Аглаечке уважения и долго махал ей рукой с замковой стены, крича: «Сумасшедшая!».

Она вышла за ворота и побрела к группе камней у небольшой речки, дававшей воду городу, присела на один из них и стала любоваться закатным небом. «Может попробовать вернуть себе магию? — думала она. — Начитать пару строк из папенькиной книжки… Нет-нет, хватит с меня. Не стоит искушать богов». Она впервые подумала о том, что гореть на костре — страшно, а быть преданным — достаточно больно, даже такому великому магу, как Артуриусу.

— Привет, — внезапно раздался тоненький голосок у нее за спиной.

Аглаечка обернулась и увидела девочку-подростка, одетую в лохмотья, худющую, но бойкую с виду.

— Привет. Почему ты не в городе? — удивилась Аглаечка. Жители старались не покидать его стен даже днем, боясь зверя.