Абулия - [42]

После обеда все разбрелись по предоставленным комнатам. Но надеждам Аглаечки на отдых не было сбыться: только она развалилась на кровати и собиралась вздремнуть, как к ней потянулись паломники. Жестокосердно отвергнув несколько предложений сделать массажик, принести водички и прочитать некую поэму, посвященную ее чудным очам и нежно-зеленому цвету кожи, Аглаечка натянула сапоги и тихо выскользнула в поисках комнаты Альбертуса. Она намеревалась поговорить с ним с глазу на глаз, без бдительной Доминики, которая следила за тем, чтобы княжна не сделала ничего, о чем может впоследствии пожалеть.

Отыскав дверь с запретительными рунами, Аглаечка постучала и решительно вошла. Маг почивал в смешном колпаке и пижамке со смусмурфиками, в окружении гобеленов с изображениями его лика.

— Альбертус! — позвала она. Но маг бессовестно похрапывал, тогда она подошла кровати и потрясла его за плечо.

— Что такое? — заворчал недовольно Альбертус. Открыв глаза и увидев Аглаечку, он подскочил, держа перед собой подушку как щит. На подушке красовалась надпись: «Альбертус — чемпион». — Не насилуйте меня, пожалуйста, милосердная Аглая! — заорал он. Девушка подскочила к нему и закрыла рот ладонью.

— Что вы такое говорите, Альбертус? — возмутилась она. — За кого вы меня принимаете? Потише, пожалуйста, что подумают ваши ученики?

Альбертус недоверчиво покосился на нее.

— Кто вас, женщин знает? Вам нужно только одно! — обвиняющее заявил он, но вопить перестал — ради возможности насолить Артуру, подлый колдун был готов простить некоторую вольность в обращении, а может быть, даже поступится честью.

— Я люблю своего жениха, — строго ответила Аглаечка. Как тяжело быть красивой — любой мужчина сразу начинает себе представлять что-то эдакое!

— Ваше проклятье вас устраивает, уважаемый Альбертиус, не так ли? — печально констатировала Аглаечка, для которой душевные метания колдуна не составили секрета. — Больше всего вы хотите за что-то отомстить моему папочке?

— Кх, кх, ну, как-то так, — нехотя признался колдун. — Я, конечно, не против походить по травке, но мой летающий замок экономит кучу времени, которое пришлось бы тратить на убеждение в моих выдающихся магических способностях всяких невеж. А все из-за бесчисленных неумех и ремесленников от магии. Слава Альбертуса Флавина — великого мага, должна греметь во всей Ойкумене!

Аглаечка чуть не фыркнула: уж очень комическое зрелище представлял собою тщеславный старичок в своей пестрой пижамке, тянущий длань к недосягаемым небесам, но сдержалась. Присев на его кровать, она спросила:

— Все действительно так, как вы описываете, я больше не вернусь в свой мир никогда?

Колдун кивнул.

— Тогда не будем медлить, я согласна. И вы угадали, папочка будет очень расстроен… «Но поймет и простит» — подумала про себя.

Тем временем близнецы держали военный совет.

— Ничем нам не поможет этот маг! Что он понимает в любви? У него-то никого нет, — расстроено сказал Дэви.

Амрис обнял его и утешающе чмокнул в макушку:

— Да эти колдуны сами не хотят семью, чтоб не мешала их колдовским делам. Слава, сила и дрочка в одиночку — вот их девиз. Все не так плохо…

— Я заметил. А именно — как нашу Доминику ели глазами эти нехотуны. Куда уже хуже? Вот увидишь, сегодня нас отправят домой, Доминика и Теодор вернутся в город, и мы снова ни при делах. Мне надоело шляться под гарнизоном, как побирушка, выпрашивая толику внимания. Хватит, пойдем!

И близнецы решительно направились к комнате, где отдыхали Доминика и Теодор. Конечно, дверь оказалась заперта, а вид разъяренного полуголого Теодора, выскочившего на бешеный стук в двери, говорил о том, что отдых проходит продуктивно.

— С чем пришли? — прошипел он. — Массаж, водичка, стишки почитать?

— Поебаться! — рыкнул Дэви, и, пока шериф не опомнился от наглости посетителей, проник с братом в комнату.

— Дорогой, а давай не будем их выгонять? — умоляюще попросила Доминика, не спешащая прикрыть свои прелести. При виде такой откровенной картины близнецы засмущались и засомневались в своей решимости, но тут путь им преградил уже Теодор:

— Ну-ну, ебыри, что же так быстро? И чаю не попьете?

Амрис и Дэви решительно начали раздеваться. Да, лучшим вариантом, было выставить их голыми за дверь, чтоб остыли, и посмеяться потом с женой над незадачливыми и неумелыми ухажерами. Теодор так и подумал. Но… не смог. Вместо этого потрогал загрубевшей от меча рукой нежную щечку Амриса, а другая сама собой опустилась и обхватила попку Дэви.

— Дорогой, не жадничай!

Теодор подхватил братьев и опустил их на кровать рядом со смеющейся Доминикой.

— Мои котятки, — ласково сказала она. — Да не дрожите так, все будет хорошо.

И конечно было очень хорошо и жарко, и сладко. «Ну что же мы раньше не решались? Это все ты, и твоя глупая ревность…» — «Твоя ревность, дорогая». Близнецы тем временем крепко спали под привычную перепалку супругов.

* * *

— Блин, сколько можно лажать? — Костя занимался самобичеванием под сочувственным взглядом Вольки, пока тому не надоело. Ведь наказать можно другим, более приятным способом. После наказания Костя выглядел смирившимся и удовлетворенным: