Абстрактный человек - [65]

Петр Петрович замолчал. Он сильно волновался. Он вытер со лба пот.

— Обман вылез, — сказал он, озираясь, — и какой обман! Черный. Я ведь болен, мне теперь можно говорить все, со мной уже ничего не сделают. А если и сделают, то я не боюсь. Устал. Бояться. Все началось с некоторой небольшой путаницы, как, впрочем, все большие беды начинаются с самого малого. Потом путаница больше и больше оплетает. Глядь, уже и деться тебе некуда. А путаница в таких делах с чего начинается? Что, не знаете? А пора бы и знать — известное дело с чего, с раздумий, с самых обыкновенных раздумий. Сомнений. А раздумья же сами собой не являются. Для них толчок нужен. И смелость еще нужна. Не думая-то жить легко и просто, никакой смелости не нужно, никакого полета мысли, и не только мысли, но и души, а человек с летящей душой уже опасен, — произнес он уже совершенно неожиданную фразу. — Большинство же людей мертвые, а живые — они с летящей душой. Живые — главное. Но да не об этом речь. Итак, мы начали все строить. Начали с проектов. Дворец счастья! Башня радости! Видели?! И много построили. И все удавалось. Верили, что удастся, и удавалось. То, что вы недавно, как я слышал, в К… видели, это не та уже картина. Эти все развалины — это развалины жизни. Развалилось позже. А тогда — порядок. Полный. Все — строем.

Униформы. Единство. Полное единство и ни-ни. Что ни говорите, было в этом что?

Вдохновение.

И какое!

Да.

Времена.

И какие.

Достать бы их сердце.

Раздобыть бы его.

Суть.

Очень нужна нам сейчас суть времени.

Что это такое? Марева десятилетий, просто диву даешься. И все эти начинанья начинали действовать. Только вот в башню не могли долго лифт подвести, не было лифтов тогда такой сильной мощности, но не беда. Справились. И дома стали строить. Все развивалось. Продвигалось. Болдин орден получил, да и я тоже. Я тогда начальником группы был, и мы построили раньше времени мост для железной дороги. Ее не было, а мы уже мост возвели. И мне дали орден. И атмосфера была выдающаяся. Все удавалось, все шло, как заведено, от того, наверное, и была такая атмосфера.

Но потом все изменилось. Потом появились враги, не так чтобы очень много, но они все же появились. Не проста жизнь! И началось. Неприятности. Конец единству? Раньше врагов не было. Отбирали нас строго. Народ честный. Первый образцовый город. Венец будущего. Все в норме. Нам не тюрьмы нужно было строить, не наказывать кого-то. А тут на тебе — враги, и сильные враги. Один, другой, третий, и пошло. Только успевали мы их разоблачать. И все, видимо, из-за их происхождения. Проскальзывали. Началось все с главного врага и с главного заговора. С чего он появился, откуда он взялся? Никаких вредных корней, ничего особенного. А взялся.

Сейчас все говорят — не было!

Их.

А я точно помню — были.

Немало.

Я и лица их помню.

(Он снова увидел темно-красную стену.)

Были.

Сейчас не понимают.

Тогда только усомниться — и враг!

Правда. Враг. Потому что должно тогда было быть единство.

Кто против?

В душе?

Тот враг.

Но единство полное рождает страх. А от страха рождаются оборотни. И нет его, и есть он. Понимаете? Я тогда еще подумал, что не все будет случаться так просто, как по писанному, как мы предусмотрели. И производительность, и все будет, а вот враги и сомневающиеся, с поколебленной верой люди, а также безразличные, — это самое страшное противодействие нашему делу. Но с ними было нужно работать. Мы строили железную дорогу. Трудно строить. Болото. Страшно. Голод. Материалов нет. Шпал не хватало. Всего не хватало. Люди болели, с питанием плохо. Начались смерти. Умирали тихо, без мольбы о жизни, потому что все верили, что их жизнь прожита не напрасно. Раз их жизнь и смерть были нужны для строительства дороги, а дорога была нужна для города и Государства — то их жизнь! Понимали. Такое время. Жили будущим счастьем. Вот-вот оно могло прийти. Люди тогда были не избалованы и смотрели на себя просто. Они должны были работать, должны были вбивать костыли, пилить доски, шпалы, строить бараки. Таков был закон нарождающейся жизни. Жертвы. В них был свет. И поэтому им, видимо, не страшно было умереть. В них проснулась какая-то таинственная и огромная сила. И эта сила двигала жизнь. Ради только этой силы, быть может, стоило жить. Это была настоящая жизнь. Вам не понять. Тут тайна. Ну вот. Что-то я все время постоянно уклоняюсь от моей главной мысли, это тем более не нужно, потому что вы, очевидно, знаете это время по книгам, по рассказам старших, по разным рассказам, в том числе и трагическим. Но тогда это все не было такой трагедией. Поверьте мне! Очевидцу! Все было иначе. Все. Строительство нового счастья не утихало. Каждое мгновение случалось что-то такое, что двигало это строительство. Вера не ослабевала. Словно что-то огромное и тихое скинуло с себя скорлупу старой ненавистной жизни, и люди увидели, что все же есть что-то такое, ради чего стоит по-настоящему отдавать свои Я. Бросать их в яму. Что это Оно — не шутка. Это будущее их детей. Далекое и прекрасное будущее. Скоро оно будет. Они же — жертвы. Не напрасные.

Мечта расцвела.

Родилась вера.