Абсолютно правдивый дневник индейца на полдня - [38]

Учитывая, сколько молодых индейцев погибло в автомобильных авариях, я уверен, что моя судьба – умереть под колесами.

Ох, я посетил слишком много похорон за свою короткую жизнь. За четырнадцать лет я побывал на сорока двух похоронах.

И в этом самая большая разница между индейцами и белыми.

Несколько белых ребят из моего класса похоронили дедушек или бабушек. Некоторые потеряли дядю или тетю. И у одного парня, когда он был в третьем классе, брат умер от лейкемии.

Но никому не доводилось бывать более чем на пяти похоронах.

Все мои белые друзья могут пересчитать своих мертвецов по пальцам одной руки. Я могу посчитать пальцы на руках, ногах, посчитать руки, ноги, глаза, уши, нос, пенис, ягодицы, соски и всё равно даже не приближусь к количеству своих мертвецов.

И знаете, что хуже всего? Что самое грустное? Что в девяноста процентах смертей виноват алкоголь.

Горди дал мне книгу одного русского по фамилии Толстой, который написал: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Ну, не хотелось бы мне спорить с русским гением, но Толстой не был знаком с индейцами. И не знал, что все индейские семьи несчастливы по одной и той же причине: чертова выпивка.

Так что позвольте мне поднять стакан за Толстого, и пусть он знает, что был неправ насчет несчастливых семей.

Ладно, вы, небось, думаете, что я слишком резок. Должен с вами согласиться. Да, я слишком резок. И вот почему.

Сегодня около девяти утра, когда я сидел на химии, в дверь постучали, и в класс вошла мисс Уоррен, консультант по послешкольному образованию. Доктор Ноубл, учитель химии, ненавидит, когда его прерывают, поэтому одарил мисс Уоррен уничижительным взглядом.

– Могу я вам помочь, мисс Уоррен? – спросил доктор Ноубл. Только прозвучало это как оскорбление.

– Да. Можно мне поговорить с Арнольдом наедине?

– Это не может подождать? У нас через несколько минут контрольный опрос.

– Мне нужно сейчас поговорить с ним. Прошу вас.

– Прекрасно. Арнольд, пройди, пожалуйста, с мисс Уоррен.

Я собрал учебники и вышел за мисс Уоррен в коридор. Я заволновался. Может, я что-то натворил и не заметил? Попытался вспомнить, за что меня можно наказать, но ничего не надумал. Однако волноваться не перестал. Неприятности мне, знаете ли, ни к чему.

– Что случилось, мисс Уоррен? – спросил я.

Она вдруг расплакалась. Прямо зашлась в рыданиях. С подвыванием и огромными слезами. Я подумал, сейчас она кинется на пол и примется вопить и дрыгать ногами, как двухлетний ребенок.

– Господи, мисс Уоррен, что стряслось-то?

Она прижала меня к себе. Надо признаться, было это очень даже приятно. Мисс Уоррен хоть и в возрасте, лет пятьдесят ей, а всё равно она еще горячая штучка. Поджарая, мускулистая, потому что всё время бегает трусцой. Так что я… э-э-э… физически отреагировал на ее объятия.

А беда в том, что мисс Уоррен прижимала меня так крепко, что наверняка почувствовала мою… э-э-э… телесную реакцию.

И я прям гордость почувствовал, знаете?

– Арнольд, прости, – сказала она, – но мне только что позвонила твоя мама. Это насчет твоей сестры. Она скончалась.

– В каком смысле? – спрашиваю. Я понял, что она имеет в виду, но хотел, чтобы она сказала что-нибудь другое. Что угодно, но другое.

– Твоей сестры больше нет, – сказала мисс Уоррен.

– Я знаю, что ее нет, – говорю. – Она сейчас в Монтане живет.

Я понимал, что выгляжу полным идиотом. Но мне казалось, если я продолжу тупить, если я не приму правды, то правда станет неправдой.

– Нет, – сказала мисс Уоррен. – Твоя сестра умерла.

Вот и всё. Тут уж как ни крути, мимо не проедешь. Смерть есть смерть.

Я был поражен. Но не убит горем. Горе не ударило по мне сразу. Нет, я скорее стыдился своей… э-э-э… телесной реакции на объятия. Ага, в момент, когда я узнал о смерти сестры, у меня случился здоровенный стояк.

Ну не извращение ли? Эти неуместные гормональные всплески у мальчиков просто бесят.

– Как она умерла? – спросил я.

– За тобой сейчас отец заедет, – ответила мисс Уоррен. – Он будет через несколько минут. Можешь подождать в моем кабинете.

– Как она умерла? – снова спросил я.

– Твой отец за тобой едет, – снова ответила мисс Уоррен.

Тогда я догадался, что она не хочет рассказывать, как умерла моя сестра. Должно быть, это ужасная смерть.

– Ее убили?

– Папа уже едет.

Черт, мисс Уоррен – ХРЕНОВЫЙ консультант. Она не знала, как со мной говорить. Она ни разу не консультировала ученика, только что потерявшего родную сестру или брата.

– Мою сестру убили? – спросил я.

– Прошу тебя, – сказала мисс Уоррен, – поговори с отцом.

Вид у нее был такой печальный, что я отстал от нее. Ну, постарался отстать. Я точно не хотел ждать в ее кабинете. Кабинет консультации по послешкольному образованию был забит книжками практических советов и вдохновляющими постерами, экзаменационными тестами, брошюрами колледжей и бланками заявлений на выплату стипендии, и я знал, что вся эта макулатура ровным счетом ничего не значит.

Я знал, что могу разнести ее кабинет к чертям собачьим, если останусь ждать здесь.

– Мисс Уоррен, я хочу подождать на улице.

– Но там снег идет, – сказала она.