Абсолютная власть - [16]

Проходя мою терапию, пациенты, под гипнозом или без него, на довольно долгое время избавляются от многих неприятных вещей внутри себя, в том числе - и от совершенно чуждого им зла. Я надеюсь, ты ещё помнишь, насколько успешными были мои сеансы?

- Разве такое можно забыть? «Приговоренный к пожизненному заключению Лога Смерть добровольно жертвует больным все свои органы!» Не репортаж - бомба! Жаль только, результат твоего воздействия не вечен… Хорошо, и чем же конкретно ты собираешься заниматься на Монте-Сарро? - Андрея уже клонило в сон, и он искал подходящий повод закончить беседу.

- Ты прав, исцелить раз и навсегда - нельзя. Если бы мы знали способ проникать в самую глубь долговременной, а ещё лучше - генетической памяти, мир бы избавился от множества психических расстройств… - Виталий замолчал, глядя куда-то вдаль. - А у Якушева я буду заниматься тем же самым: лечить людей и очищать испытуемых от их персонального инферно.

Ведь сейчас у меня в руках - просто уникальные разработки нейро-лингвистического воздействия, можно сказать, волшебные тексты, внимая которым человек почти гарантированно избавляется от зла и агрессии на весьма ощутимый промежуток времени…

- Ну, хорошо. Это я понял. Ты будешь делать из людей праведников, а Якушев - измерять толщину нимба. Но зачем всё это нужно «Клон-Матрикс»? Неужели они задумали клонировать самого Мгангу Сапфира?

- Старик, мы говорим сейчас об очень серьезных вещах!

Руководство «Си-Эм-Джи» считает, что недавняя, вызванная бесконтрольным производством клонов мировая катастрофа, которую едва успели предотвратить, стала возможной именно из-за отсутствия полной идентичности разума «биологической модели» с разумом прототипа.

Вот они и желают добиться полной идентичности, используя опыт многих учёных, в том числе и опыт Якушева. Возможно, они решили, что мозг клона обязательно должен излучать «волну».

- «Добрые» клоны? Ну-ну… Слушай, Виталик, пожалуй, я лягу поспать, не возражаешь? А то завтра, на самом деле, сложный день.

- Ради Бога, чего ж сразу не сказал? - Храмов нетвердо поднялся. - Но учти, Андрюха: инферно становится всё больше, а их - всё меньше!

- Не понял. Кого - их?

- Людей. Тех, у кого душа осталась. Кто, как ребенок, способен разумом своим порождать «волну»… Их всё меньше и меньше! И ни я, ни Толя Якушев - никто из смертных уже не в силах это остановить… А знаешь, что будет, когда вообще ни одного не останется?

- Догадываюсь. «Бритиш Петролеум» упадут на тридцать пунктов?

- Эх, «Рубик»… Цинизм москвича убил в тебе поэта… Хорошо, хорошо! Ухожу!

Андрей уже расправил постель и собирался ложиться, когда дверь его купе вновь приоткрылась. Храмов был явно пьян, без пиджака, и выглядел совершенно разбитым.

- Знаешь, Андрюха… Иногда мне снится очень странный сон. Я вижу, как на Землю падает огромный метеорит. Затем удар, взрыв… Вспышка до того яркая, что я просыпаюсь…

Но самое страшное не это. Страшно то, что планета пуста. Нет ни людей, ни животных, ни птиц. Только мох и трава. И призраки…

И черные пятна городов.

Мертвых городов мертвого мира.

- 6 -

«Феномен Санкт-Петербурга до сих пор не разгадан.

Попадая сюда впервые, ты оказываешься беззащитным перед этим городом.

Он велик и страшен.

Он бьёт тебя по нервам, вгоняет в беспричинную тоску своей потусторонней энергетикой, и, очнувшись в очередной раз где-нибудь на пустынной набережной, стоя под холодным дождем, близкий к самоубийству, ты задаешься вопросом: «За каким дьяволом я сюда приехал?»

Но уже через неделю, так и не успев понять, в какой именно момент случилась чудесная метаморфоза (быть может, во сне?), ты шепчешь: «Любимый Питер, куда бы не бросила меня злая судьба, отныне я - навсегда с тобой!»

Вечное очарование Петербурга. Отель «Пушкинъ».

Люксы от 900 евро».

Андрей положил буклет обратно на стойку и направился к свободному турникету «Миграционного контроля».

- Цель поездки?

- Служебная.

- Время пребывания?

- Две недели.

Даже не взглянув на фото, офицер сунул паспорт в инфракрасный «чекер» датчика мультиконтроля, одновременно нажимая на клавишу «Открыто».

- Проходите. Следующий.

Ну, вот и Питер.

В это время года по утрам здесь уже достаточно светло. Поэтому, покинув сумрачный терминал Московского вокзала и оказавшись, наконец, в бурлящем океане мегаполиса, Андрей на мгновение даже слегка ослеп.

Прямо перед ним раскинулась площадь Восстания, над которой, ярко-красный и неописуемых размеров, величественно парил рекламный цеппелин «PRADO», а рядом дышала, ворчала и гудела шумом сотен автомобилей знаменитая Лиговка.

Сначала - традиционная прогулка по Невскому. Может быть, до Гостинного двора, может, до «Палас-Отеля», а может, и до Зимнего. В этом городе всё всегда зависит от погоды.

Следуя примеру лондонской Оксфорд-стрит, автомобильное движение по проспекту запретили несколько лет назад, но, несмотря на это, Невский был чрезвычайно оживлен.

Разглядывая пёстрый людской поток, Андрей пытался определить, что означает для большинства прохожих сей утренний час: начало дня, или, наоборот, его завершение, ибо, как известно, Санкт-Петербург - город ночей.

Этот бесспорный тезис отчасти подтверждался обилием на улице молодых людей в длинных черных рясах с капюшонами, придающих толпе экстравагантный средневековый оттенок. Очевидно, так и не прижившийся в Москве стиль «транс-готика», в Питере, наоборот, встретил гораздо большее понимание.