Абракадабры - [2]

сот, род. п. — а, мн. соты, русск. — цслав. сът kerion, болг. сът, сербохорв. саг, местн. ед. сату, словен. sat. род. п. sata, satu, каик. set. Этимологизируется пока неудовлетворительно: как родственное др. — инд. satas “сосуд”, по Мейе (Е1. 302), который пытается объяснить ъ из п. По мнению Махека (LF 55, 150), нужно исходить из *septo, связанного чередованием глас- ных со свепет “улей с дикими пчелами”. Далее, Миккола (Ursl. Gг. 3,25) сближает с seро, suti (см. сыпать). Лиден (Stud. 37 и cл.) связывает set с лит. semti, semiu “черпать” (против см. Мейе, там же; Преобр. II, 362), в то время как Остхоф (Раrergа 1,23) сближает это слово с лит. siuti “шить”, ст-слав. шити (так же Младенов 624); против см. Ильинский (РФВ 62, 239), который считает возможным сближение с сыта. Недостоверна также связь со щи (Соболевский, Лекции, 119). Ср. сыта.

И еще семь строк, на которые терпения у меня не хватает. Начинать надо c того, что многословие – первый признак малознания. Вместо всего этого достаточно полстрочки: от арабского СТ “шесть”.

Специально для филологов делаю пояснение: звук О – показатель страдательного залога. Буквально: “ушестеренные”. Каждый, кому не лень, может сосчитать число граней сот. Все остальное – лишнее, дорогие академики, на какие бы авторитеты вы ни ссылались, и как бы ни маскировались псевдонаучной терминологией. Слово соты не специально подобранное слово, на котором споткнулась филология. Мы можем взять практически любое непроизводное слово, даже научный термин, и каждый раз мы увидим полную слепоту языковедов.

Итак, начнем парад мнимой бессмыслицы с русских непереводимых выражений.

СОБАЧИЙ ВАЛЬС

Вот где собака зарыта

Устал, как собака

Собак вешать

Собаку съел

Ни одна знакомая собака не встретилась

Нужен как собаке пятая нога

Листая русский фразеологический словарь, можно заметить, что в русском языке не менее семи разных собак. Есть собака, которую зарывают. Это как в известном стишке без начала и конца: “…у попа была собака, он ее любил, она съела кусок мяса, он ее убил, в землю закопал и надпись написал, что: у попа была собака…” и так далее. Но в стишке-то понятно. Пусть вина собаки и небольшая, но вина есть вина, и, видимо, у попа были основания убить ту собаку и в землю ее зарыть. Но когда мы говорим, “вот где собака зарыта”, мы все-таки имеем в виду другую собаку, не ту, что съела поповское мясо. Но почему же она разделила участь поповской собаки? Это тайна за семью печатями. Не ищите ответа на нее во фразеологическом словаре, там его вы не найдете.

А вот еще одна собака. Мы говорим иногда: устал как собака. Довольно странное выражение. У нас на собаках не сеют и не пашут. Правда, ездят. Так то на крайнем севере, в исключительных климатических условиях. А выражение употребляется повсеместно – на юге, и на севере.

У нас еще собак вешают. Прямо на людей. Это вообще бред какой-то. Перевести на иностранный язык, никто не поверит. Да и вряд ли кому-нибудь из нас приходилось быть свидетелем процедуры повешения собак на людей. Я даже не могу себе это представить, попробуйте вы. Идет человек, а на нем висит собака. И это почему-то означает, что человек понапрасну оклеветан.

Собак у нас еще и едят. Собаку съел на этом деле – говорят в совершенно определенных случаях. Ни разу не приходилось видеть, как едят этих самых собак, а слышать – слышал, да и сам частенько, как и всякий русский, употребляю. Нет, не собачатину, а это странное выражение. Вообще-то есть страны, где собак и в самом деле едят, во Вьетнаме, например. Но у нас как-то принято. Я думаю, даже поп, который остался без мяса, не стал бы есть собаку. Действительно, он же мог ее съесть вместо того, чтобы закапывать, но не стал. Видимо, про русского попа поется песенка. У нас собака – друг человека, так что ни при каких обстоятельствах поедание собак невозможно, разве что во фразеологизме. Так не собака там имеется в виду. А тогда что? Тоже тайна.

Вот еще одно странное выражение. Иногда можно слышать: ни одна знакомая собака не встретилась. Вообще-то собака, хоть и друг человека, по отношению к человеку употребляется как оскорбление. И это не только у нас. Но что странно в этом выражении, оно хоть и употреблено по отношению к человеку, вовсе не оскорбительно. Может быть, потому, что собака знакомая? Какая бы она ни была, одно ясно – это не та собака, которую вешают, не та, которую едят, и не та, которую в землю зарывают.

Может быть, та, которая не нуждается в пятой ноге? Нет, если подумать, так тоже не та. Ведь у знакомой собаки, вопреки всякой логике, только две ноги, а эта четвероногая. Но все же странная. Ей, видите ли, не нужна пятая нога. Еще большее удивление вызывает тот, кто догадался ей предложить пятую ногу. То ли ноги лишние, то ли с головой не в порядке.

Помимо этих странных собак, которых мы уже насчитали шесть, есть еще собака обыкновенная, собака номер один. Собака как собака. Которую мы привыкли видеть каждодневно. Понятное дело, странного в ней ничего нет, вот разве что название. Действительно, почему собака называется собакой? Это уже вопрос к этимологам, ученым, которые исследуют происхождение и историю слов. Вот к ним и обратимся за разъяснением.