Аборт. Исторический роман 1966 года - [27]
Я узнал ту знаменитую сладкую резкую пыль, что покрывает всю Северную Мексику. Точно снова встретился со старым загадочным другом.
— ТАКСИ!
— ТАКСИ!
— ТАКСИ!
Таксисты вопили и подзывали к себе свежие партии гринго.
— ТАКСИ!
— ТАКСИ!
— ТАКСИ!
Такси были типично мексиканскими, и водители лупили по ним, как по кускам свежего мяса. Мне не нравится, когда мне что-то пытаются жестко впарить. Я к этому не приспособлен.
Подошла молодая консервативная пара — очень испуганные. Они забрались в такси и исчезли в направлении Тихуаны, плоско лежащей перед нами, а затем покато уходящей наверх, в смутно-желтые, нищие на вид холмы с огромным количеством домиков.
Воздух электризовался давкой за долларом янки и его библейским посланием. Таксисты казались нескончаемыми — как мухи, они тащили нас к своему мясу, а с ним — к Тихуане и ее прелестям.
— Эй, кр-ра-сот-ка и БИ-итл! Залезайте! — вопил на нас один таксист.
— Битл? — спросил я у Вайды. — У меня что — такие длинные волосы?
— Длинноваты, — улыбнулась в ответ Вайда.
— Эй, БИ-итл, и эй, красотка! — завопил другой таксист.
В воздухе неумолчно жужжало: ТАКСИ! ТАКСИ! ТАКСИ! Неожиданно в Мексике для нас все пришпорилось. Мы оказались в другой стране, которая видела только наши деньги.
— ТАКСИ!
— ТАКСИ!
(Посвист.)
— БИ-итл!
— ТАКСИ!
— ЭЙ! ЭЙ ВЫ!
— ТАКСИ!
— ТИХУАНА!
— КАКАЯ ЛАПУСЯ!
— ТАКСИ!
(Посвист.)
— ТАКСИ!
— ТАКСИ!
— СЕНЬОРИТА! СЕНЬОРИТА! СЕНЬОРИТА!
— ЭЙ, БИТЛ! ТАКСИ!
И тут к нам спокойно подошел мексиканец. Казалось, он несколько смущен. На нем был деловой костюм, на вид ему было лет сорок.
— У меня есть машина, — сказал он. — Вас довезти до центра? Машина вон там, недалеко.
Машина оказалась "бьюиком" десятилетней давности, пыльная, но ухоженная — казалось, ей хочется, чтобы мы в нее сели.
— Спасибо, — сказал я. — Это было бы замечательно.
Человек выглядел нормально — просто хотел нам помочь, судя по всему. Не похоже, чтобы он что-то продавал.
— Это вон там, недалеко, — повторил он, давая понять, что гордится своей машиной.
— Спасибо, — сказал я.
Мы подошли к машине. Он открыл нам дверцу, потом обошел и сел в машину сам.
— Здесь шумно, — сказал он, когда мы тронулись в Тихуану, до которой оставалась примерно миля. — Слишком шумно.
— Да, шумновато, — сказал я.
Чуть отъехав от границы, мужчина как бы расслабился, повернулся к нам и спросил:
— Вы на эту сторону просто день провести?
— Да, решили посмотреть Тихуану, пока гостим у ее сестры в Сан-Диего, — сказал я.
— Здесь есть на что посмотреть, это правда, — сказал он. Но при этом казалось, был чем-то недоволен.
— А вы здесь живете? — спросил я.
— Я родился в Гвадалахаре, — сказал он. — Это прекрасный город. Это мой дом. Вы когда-нибудь там были? Там очень красиво.
— Да, — ответил я. — Я был там лет пять или шесть назад. Очень славный город.
Я выглянул в окно: у дороги разлеглась небольшая брошенная ярмарка. Плоская и застоявшаяся, как грязь в луже.
— А вы были раньше в Мексике, сеньора? — отечески спросил он.
— Нет, — ответила Вайда. — Я здесь впервые.
— Не судите о Мексике вот по этому городку, — сказал человек. — Мексика отличается от Тихуаны. Я работаю здесь уже год, и через несколько месяцев вернусь домой в Гвадалахару, на этот раз навсегда. Глупо, что вообще уехал.
— Чем вы занимаетесь? — спросил я.
— Работаю на правительство, — ответил он. — Опрашиваю мексиканцев, которые переходят границу в вашу страну и обратно.
— Узнали что-нибудь интересное? — спросила Вайда.
— Нет, — сказал он. — Одно и то же. Никакой разницы.
Телефонный звонок из "Вулворта"
Правительственный агент, имени которого мы так и не узнали, высадил нас на Главной улице Тихуаны и показал здание Государственного Туристического Бюро — место, в котором нам расскажут, чем можно заняться в Тихуане.
Государственное Туристическое Бюро было маленьким, стеклянным, очень модерновым, и перед ним стояла статуя. Выточенной из серого камня фигуре было явно не по себе. Она возвышалась над самим зданием. Изображала доколумбова бога или какого-то другого парня, который занимался тем, что не доставляло ему никакой радости.
Здание было довольно привлекательным на вид, но обитатели этого домика не могли для нас ничего сделать. От мексиканского народа нам требовалась иная услуга.
Народ лез к нам за долларами, пытая продать то, чего нам не требовалось: ребятня со жвачкой, торговцы приграничным сувенирным хламом, очередные таксисты орали, что отвезут нас обратно к границе, хотя мы только что сюда приехали, а можно и в другие места, где мы здорово повеселимся.
— ТАКСИ!
— КРАСОТКА!
— ТАКСИ!
— БИТЛ!
(Посвист.)
Таксисты Тихуаны оставались нам верны. Я даже не представлял себе, что у меня такие длинные волосы, но и Вайда, разумеется, на таксистов действовала.
Мы подошли к большому современному зданию универмага "Вулворт" на Главной улице Тихуаны, надеясь найти там телефон. Это было здание пастельного оттенка с большой красной вывеской "Вулворт", фасадом из красного кирпича и здоровенными витринами, забитыми пасхальной ерундой: кучи, кучи, кучи зайчиков и желтых цыплят, жизнерадостно выбирающихся из огромных яиц.
"Вулворт" был так чист и стерилен, так аккуратен по сравнению с тем, что творилось в нескольких футах снаружи — или не творилось, если смотреть сквозь витрину над всеми этими зайчиками.
«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки. В нем нет четкого сюжета, как это свойственно Бротигану, зато полно колоритных сценок, виртуозной работы со словом, смешных зарисовок, фирменного абсурдного взгляда на жизнь, логики «верх ногами», трогательной специфической наивности и образов, создающих уникальную американскую панораму. Это некий калейдоскоп, который предлагается потрясти и рассмотреть. Книга проглатывается легко, на одном дыхании — и на отдыхе, и в деловой поездке, и в транспорте, и перед сном.
Уморительная, грустная, сумасшедшая книга о приключениях частного детектива, который однажды ночью оказывается на кладбище Сан-Франциско в окружении четырех негров, до зубов вооруженных бритвами; чья постоянно бранящаяся мамаша обвиняет его в том, что четырех лет от роду он укокошил собственного отца каучуковым мячиком; и в чьем холодильнике в качестве суперприза расположился труп.На норвежский язык «Грезы о Вавилоне» переводил Эрленд Лу.
Сборник рассказов Ричарда Бротигана — едва ли не последний из современных американских классиков, оставшийся до сих пор неизвестным российскому читателю. Его творчество отличает мягкий юмор, вывернутая наизнанку логика, поэтически филигранная работа со словом…
«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки.
Впервые на русском языке роман одного из главных героев контркультуры 1960-1970-х годов. Первая книга издательского проекта "Скрытое золото XX века", цель которого - заполнить хотя бы некоторые из важных белых пятен, зияющих на русской карте мировой литературы. Книжный проект "Скрытое золото" начинается с никогда прежде не издававшейся на русском языке книги Ричарда Бротигана "Уиллард и его кегельбанные призы" в переводе Александра Гузмана. Бротиган не похож ни на кого, как и его книги, недаром их называют "романы-бротиганы".
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.