Аборт. Исторический роман 1966 года - [26]
Он ушел, и мы с Вайдой остались в комнате одни.
— Зачем ты наплел ему про храп? — спросила Вайда, садять на кровать.
Она улыбалась.
— Не знаю, — ответил я. — Просто подумал — это то, что надо.
— Ты странный, — сказала Вайда. Потом она немного привела себя в порядок, смыла дорожную пыль — и мы были готовы к визиту в Тихуану, к доктору Гарсии.
— Наверное, нам пора, — сказал я.
— Я готова, — сказала Вайда.
Призрак покойной мамы смотрел, как мы уходим. Привидение сидело на кровати и вязало какую-то призрачную штуковину.
Автобус в Тихуану
Я не люблю Сан-Диего. Мы прошли несколько кварталов до автостанции "грейхаундов". На уличных фонарях болтались корзинки с цветами.
В то утро Сан-Диего напоминал бы заштатный городок, если бы по улицам не бродили усталые моряки-полуночники и бодрые моряки ранние пташки.
Автостанция "грейхаундов" была под завязку набита людьми, игровыми автоматами, торговыми автоматами, на этой автостанции было больше мексиканцев, чем на всех улицах Сан-Диего. Как будто автостанциям — мексиканский квартал города.
Тело Вайды, ее идеальное лицо и длинные смерчи волос совершили свои обычные подвиги, вызвав у мужчин состояние, близкое к панике.
— М-да, — сказал я.
Вайда ответила молчанием.
Автобусы в Тихуану отходили каждые четверть часа, билет стоил шестьдесят центов. В очереди толклось множество мексиканцев в соломенных и ковбойских шляпах, лениво, врастяжечку направлявшихся в Тихуану.
Музыкальный автомат играл квадратные популярные песенки того времени, когда я ушел в библиотеку. Странно снова слышать эти старые песни.
Перед нами дожидалась автобуса молодая пара. Они были консервативно одеты, консервативно держались, сильно нервничали, о чем-то переживали, но старались не потерять лица.
В очереди стоял человек с беговым формуляром подмышкой. Он был стар, на лацканах и плечах его куртки и на формуляре лежала перхоть.
Я никогда раньше не был в Тихуане, но пару раз бывал в других пограничных городках — Ногалесе и Хуаресе. Нельзя сказать, чтобы я с нетерпением ждал встречи с Тихуаной.
Пограничные городки — не очень приятные места. Они высвечивают худшее в обеих странах, и все американское торчит там неоновой болячкой.
Я заметил пожилых людей, почти стариков: их всегда видно на переполненных автостанциях, но никогда не видно в пустых. Они существуют, только когда их много, и, кажется, так и живут в автобусной толпе. Похоже, им нравились допотопные пластинки в музыкальном автомате.
Один мексиканец держал какое-то месиво пожиток в коробке из-под томатного соуса "Хант" и целлофановом хлебном пакете. Судя по всему, это были все его сокровища, и он возвращался с ними домой, в Тихуану.
Диапозитивы
Хотя до Тихуаны было недалеко, путешествие оказалось не очень приятным. Я посмотрел в окно и понял, что у автобуса нет крыла, а значит и нет кофейного пятна. Мне его не хватало.
Сан-Диего стал совсем нищим, пока мы выезжали на автостраду. Местность по пути довольно-таки никакая, не стоит и описывать.
Мы с Вайдой держались за руки. Наши руки были вместе у нас в руках, и наша судьба придвигалась к нам все ближе. Идеально плоский Живот Вайды таким и останется.
Вайда смотрела в окно на то, что не стоит и описывать, тем более, что оно уже описано холодным бетонном языком автострады. Она ничего не говорила.
Молодая консервативная пара сидела в креслах перед нами, как две замороженные фасолины. Им действительно было паршиво. Я догадался, зачем они едут в Тихуану.
Мужчина шептал что-то женщине. Она кивала, ничего не отвечая. Казалось, она вот-вот расплачется. Она закусила нижнюю губу.
Из окна автобуса я разглядывал разные вещи на задних сиденьях машин. Я очень старался не смотреть на людей, только на вещи на задних сиденьях. Бумажный пакет, три вешалки, немного цветов, свитер, куртка, апельсин, бумажный пакет, коробка, собака.
— Мы на конвейере, — сказала Вайда.
— Так легче, — сказал я. — Все будет хорошо. Не волнуйся.
— Я знаю, что все будет хорошо, — сказала она. — Но скорей бы уже приехать. Эти люди впереди — гораздо хуже, чем аборт вообще.
Мужчина зашептал что-то женщине, та смотрела прямо перед собой, а Вайда отвернулась и стала смотреть в окно, на ничто, ведущее к Тихуане.
Человек из Гвадалахары
Граница представляла собой массу въезжающих и выезжающих машин, возбужденно толкавшихся под героической аркой в Мексику. Там висел знак, гласивший нечто вроде: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ТИХУАНУ, САМЫЙ ПОСЕЩАЕМЫЙ ГОРОД В МИРЕ.
Тут я немного не понял.
Мы просто перешагнули границу в Мексику. Американцы даже не попрощались, и мы вдруг очутились там, где всё по-другому.
Во-первых, мексиканские пограничники с автоматическими пистолетами 45-го калибра, которые любят все мексиканцы, проверяли все машины, въезжающие в Мексику.
Затем другие люди, похожие на детективов, стояли вдоль пешеходной дорожки в Мексику. Нам они не сказали ни слова, но остановили шедшую следом пару — молодого человека и девушку — и спросили, какой они национальности. Те ответили, что итальянцы.
— Мы итальянцы.
Наверное, мы с Вайдой выглядели американцами.
Арка, помимо того, что была героической, выглядела очень красиво и современно на фоне приятного садика со множеством прекрасных речных валунов, но нас больше интересовало такси, поэтому мы и направились туда, где стояло много такси.
«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки. В нем нет четкого сюжета, как это свойственно Бротигану, зато полно колоритных сценок, виртуозной работы со словом, смешных зарисовок, фирменного абсурдного взгляда на жизнь, логики «верх ногами», трогательной специфической наивности и образов, создающих уникальную американскую панораму. Это некий калейдоскоп, который предлагается потрясти и рассмотреть. Книга проглатывается легко, на одном дыхании — и на отдыхе, и в деловой поездке, и в транспорте, и перед сном.
Уморительная, грустная, сумасшедшая книга о приключениях частного детектива, который однажды ночью оказывается на кладбище Сан-Франциско в окружении четырех негров, до зубов вооруженных бритвами; чья постоянно бранящаяся мамаша обвиняет его в том, что четырех лет от роду он укокошил собственного отца каучуковым мячиком; и в чьем холодильнике в качестве суперприза расположился труп.На норвежский язык «Грезы о Вавилоне» переводил Эрленд Лу.
Сборник рассказов Ричарда Бротигана — едва ли не последний из современных американских классиков, оставшийся до сих пор неизвестным российскому читателю. Его творчество отличает мягкий юмор, вывернутая наизнанку логика, поэтически филигранная работа со словом…
«Ловля Форели в Америке» — роман, принесший Бротигану популярность. Сатира, пастораль и сюрреалистическая образность легко и естественно сочетаются в нем, создавая неповторимую картину Америки.
Впервые на русском языке роман одного из главных героев контркультуры 1960-1970-х годов. Первая книга издательского проекта "Скрытое золото XX века", цель которого - заполнить хотя бы некоторые из важных белых пятен, зияющих на русской карте мировой литературы. Книжный проект "Скрытое золото" начинается с никогда прежде не издававшейся на русском языке книги Ричарда Бротигана "Уиллард и его кегельбанные призы" в переводе Александра Гузмана. Бротиган не похож ни на кого, как и его книги, недаром их называют "романы-бротиганы".
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.