А наутро радость - [88]
– О нет! – Эта сестра понравилась Анни с первой же минуты.
– Я должна была смениться с дежурства в шесть часов, но доктор Марсон попросил задержаться и устроить вас. Он считает, что вы особенная.
– О, он такой милый.
– Да. Итак, когда вы в следующий раз меня увидите, я войду в эту дверь с вашим ребенком.
– Честное слово?
– Конечно. Так что теперь дело за вами.
В палату вошел Карл, и Анни представила его сестре:
– Мой муж – сестра Олсон.
– Так вот тот негодяй, который это сделал. – Сестра улыбнулась Карлу: – Не больше десяти минут, мистер Браун. – Затем она обратилась к Анни: – Я пришлю ночную сестру, а ваш доктор уже в пути. Желаю удачи! – И она вышла.
Карл недолго пробыл с Анни. Он ушел, когда прибыла ночная сестра.
Это была живая маленькая особа.
– Меня зовут Тилли Шон. – Она дотронулась до маленькой карточки с именем, приколотой к груди. – Я ваша ночная сестра. В любое время, когда я вам понадоблюсь, нажмите на эту кнопку – и я монументально появлюсь.
– Монументально? – повторила Анни.
– Моментально. Это наша маленькая больничная шутка. А теперь я измерю вашу температуру.
Она вставила термометр и положила два пальца на запястье Анни. Ее губы шевелились, отсчитывая пульс, а губы Анни шевелились синхронно. Сестра Шон вынула термометр, посмотрела на него, нахмурившись, и, встряхнув, поместила в маленький стаканчик на столе.
– О’кей! – бодро произнесла она и записала результаты измерений на медицинской карте, прикрепленной к изножью кровати. – Запомнили? Нажмите на эту кнопку, если я буду вам нужна.
– О, непременно! – с благодарностью ответила Анни.
Сестра Шон удалилась, и Анни никогда больше ее не видела.
Вошла сестра, которая несла клизму с длинной резиновой кишкой. За ней следовала другая, с горшком, прикрытым чистым полотенцем.
– А теперь нам пора ставить клизму, – весело объявила первая сестра.
– Она мне не нужна, – возразила Анни. – Потому что я не ужинала. Это из-за того, что вернулся Джелло. – Она заметила, что сестры переглянулись, и сочла нужным пояснить: – Джелло – моя собака.
– Да, дорогая, – сказала сестра с клизмой. – А теперь повернитесь на бочок.
– Ни за что! – воскликнула Анни.
Другая сестра поставила горшок на пол, повернула Анни на бок и держала ее во время всей процедуры.
– Это… это… – Даже в таком униженном состоянии Анни поискала подходящее слово. – Оскорбление достоинства! Неслыханное оскорбление достоинства!
– Верно, – ласково произнесла сестра.
А вторая пояснила:
– Приказ доктора.
Карл пришел в семь тридцать и объявил, что останется с ней до тех пор, пока не родится ребенок.
– А как же фабрика?
– К черту фабрику.
– Ступай, Карл. Нет никакого смысла проходить через это обоим. Достаточно одной меня.
– Но я хочу быть с тобой, любимая.
– Я бы предпочла остаться одной. Если я позволю тебе пройти через это со мной, то как бы буду тебя наказывать. Мне бы не хотелось, чтобы ты видел… Может быть, ты никогда больше не захочешь со мной спать.
– Какая чушь!
– Пусть будет по-моему. Пожалуйста! Я люблю тебя, Карл, но не хочу, чтобы ты видел меня при родах. Ну пожалуйста!
Он ушел.
Появилась сестра, шурша юбками. Она взбила подушку, разгладила простыню, поправила прядь волос, свисавшую Анни на глаза, и объявила:
– Ваш доктор здесь. – Это была мисс Спайрус, которая должна была ассистировать при родах.
Доктора Марсона сопровождали два молодых человека в белых куртках, со стетоскопом в верхнем кармане. Один был высокий и красивый, с простым именем: Роберт Мур. Оно ему шло. Второй интерн был маленьким и худым. У него было озабоченное выражение лица и великолепное имя: Лазарус Левайн.
Когда Анни представили интернов, она кивнула Муру и одарила улыбкой Лазаруса Левайна, потому что ей понравилось его имя.
Доктор Марсон оттянул ей веки, посветил в глаза фонариком, послушал сердце с помощью стетоскопа и измерил кровяное давление. Затем он надел резиновый напальчник на указательный палец правой руки и кивнул сестре. Та помогла Анни повернуться на бок. Резиновый палец был введен внутрь, и через считаные секунды все было закончено.
– Это самое большое оскорбление достоинства из всех, – заявила Анни.
Доктор засмеялся, накрыл большой рукой ее маленькую ручку и сказал:
– Все прекрасно, Анни. Ребенок в правильном положении… Роды должны пройти нормально.
– О, я так рада, доктор Марсон.
– Сестра Спайрус о вас позаботится.
Она пришла внезапно, эта резкая боль. Анни сжала зубы и принялась ждать. Боль исчезла так же внезапно, как появилась.
После нее осталось ощущение приятной сонливости. Анни начала засыпать, и ей сразу же приснился сон. Она шла по парку… Или это был кампус? Карл был с ней. Дул ветер… Задрожав, она открыла глаза. Ее простыня слетела на пол, и голым ногам было холодно.
Ей вдруг захотелось, чтобы рядом был Карл. Захотелось сказать, что она отослала его, потому что очень любит, и что его страдания удвоили бы ее собственные. Хотелось сказать, как она боится… Она ужасная трусиха…
«Ладно, – подумала Анни, – когда-нибудь я все это запишу и позволю Карлу прочитать. Тогда он все узнает».
Она услышала мужской голос, доносившийся из-за двери: «…увидеть мою жену». И голос сестры: «Не сейчас. Она отдыхает».
Фрэнси Нолан видит мир не таким, как другие, – она подмечает хорошее и плохое, знает, что жизнь полна несправедливости, но при этом полна добрых людей. Она каждый день ходит в библиотеку за новой книгой и читает ее, сидя на пожарном балконе в тени огромного дерева. И почти все считают ее странноватой. Семья Фрэнси живет в бедняцком районе Бруклина, и все соседи знают, что без драм у Ноланов не обходится. Отец, Джонни, невероятный красавец, сын ирландских эмигрантов, работает поющим официантом и часто выпивает, поэтому матери, Кэти, приходится работать за двоих, чтобы прокормить семью.
В детстве Маргарет Роуз Мур, девчушку, рожденную в семье ирландских эмигрантов в Бруклине, прозвали Милочкой Мэгги за ее непоседливый и веселый нрав. Но жизнь не пощадила Мэгги — в шестнадцать в двери постучалась беда, и ей пришлось бросить школу и целиком посвятить себя дому, отцу и новорожденному брату. Когда же наконец Мэгги встретила Клода, любовь всей своей жизни, он оказался совсем не из тех, с кем просто стать счастливой. Однако Милочка Мэгги всегда черпала силы в том, чтобы быть полезной другим, поэтому она, подобно стойкой тростинке на ветру, ни за что не сдастся под ударами судьбы.
Психологический роман Карсон Маккалерс «Сердце — одинокий охотник», в центре которого сложные проблемы человеческих взаимоотношений в современной Америке, где царит атмосфера отчужденности и непонимания.Джон Сингер — молодой, симпатичный и очень добрый человек — страшно одинок из-за своей глухонемоты. Единственного близкого ему человека, толстяка и сладкоежку-клептомана Спироса Антонапулоса, из-за его постоянно мелкого воровства упекают в психушку. И тогда Джон перебирается в небольшой городок поближе к клинике.
«Нарушенный завет» повествует о тщательно скрываемой язве японского общества — о существовании касты «отверженных», париев-«эта».
Другие переводы Ольги Палны с разных языков можно найти на страничке www.olgapalna.com.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эпизод контакта белых вербовщиков с чернокожими людоедами Меланезии.
В романе «Тайный агент» автор рассказывает об агенте испанского правительства, который приезжает с тайной миссией в Лондон во время гражданской войны в Испании и обнаруживает, что война преследует его и там.
Что делает нас такими, какие мы есть? Окружение? Но если оно тебе совсем не нравится, можно ли из него вырваться? Что для этого требуется? Чикаго, бедный иммигрантский район, конец ХХ века. Эсперанса стыдится дома на Манго-стрит, в котором живет со своей огромной шумной семьей, она мечтает скорее вырасти, сбежать из родного города и стать писательницей. Эсперанса наблюдает за соседями: их жизнь очень трудна, но они каким-то чудом умудряются быть счастливыми. Хотя в этом нет ничего странного, нищета – это ничто, если ты силен духом, не поддаешься грусти, стремишься к свободе и верен мечтам.