А наутро радость - [67]

Анни наблюдала, как Лопин Лопин срезает мясо с большой кости и распиливает кость. Он поднял в руке косточку, и Анни подумала, что это похоже на миниатюрную башню из слоновой кости. К косточке пристал кусочек хорошего красного мяса, и у нее потекли слюнки. Должно быть, Голди это заметила. Она не стала класть косточку вместе с обрезками, а завернула ее отдельно.

– Я возьму Лесса до вечера, Голди, если вы разрешите.

– Послушайте, Анни, не чувствуйте себя обязанной только потому…

Анни перебила ее:

– О, с Лессом никаких хлопот. С ним весело. Вы бы только посмотрели, как они с Джелло играют вместе. Они по очереди становятся «лошадкой».

Анни купила на пять центов сушеной фасоли, и из косточки получился чудесный суп. А кусочек мяса на ней был маленькой роскошью. Анни охладила кость и вышла во двор, чтобы отдать Джелло. Он уселся, положив косточку на одну лапу и придерживая другой. Пес понюхал косточку и с оскорбленным видом поднял на Анни глаза, полные укора. Казалось, он безмолвно спрашивает: «Зачем ты валяла дурака с моей косточкой?»

После щедрых даров фермера Френда Джелло снова стал получать свои сырые кости, а Карл и Анни стали хорошо питаться.

Кукурузные початки довольно быстро закончились, но картофеля и яблок, казалось, хватит навеки. Они ели отварной и печеный картофель, а также пюре. Салат из кубиков отварного картофеля и нарезанных пикулей в пряном маринаде ушел из меню, когда закончились пикули, а закончились они очень быстро, потому что Анни и Карл уплетали их за обе щеки. Очень скоро меню, состоявшее из картофеля, яблок, хлеба и слабого чая (это дешевле, чем кофе), стало ужасно однообразным. К тому же все это было в вареном или печеном виде. Как можно тактичнее (Анни стала очень нервной) Карл предложил, чтобы иногда она что-нибудь жарила.

– Анни, сколько же еще нам париться рядом с горячей духовкой в такую жаркую погоду? Ведь мы могли бы иногда что-нибудь жарить, не так ли?

– Например, Карл?

– Картофель фри. А еще мама делала чудесные картофельные оладьи, – тоскливо произнес он.

– Естественно, – сказала она.

– Я как-то раз поджарил яблоки. Они были очень вкусные.

– Это тоже мамин рецепт?

– О, Анни! Разве я не могу ничего предложить без того, чтобы получить нагоняй?

– Ты же знаешь, что я не выношу запах жарящегося жира.

– О, не будь такой нервозной!

– Теперь я не только не взрослая, но еще и нервозная. Скоро мне придется составить список моих новых качеств, которые я приобрела с тех пор, как мы поженились.

– Не будь такой обидчивой.

– Пункт третий: обидчивая.

– Анни, я буду с тобой откровенен.

– Когда люди говорят, что будут откровенны, это верный признак того, что они собираются сказать какую-нибудь гадость.

– Давай прекратим это, любимая. Хорошо?

– Хорошо, – согласилась она.

– Знаешь, ты давно не сидела у меня на коленях.

– Мне теперь не втиснуться в качалку.

Из-за большого живота ей действительно пришлось принять неудобное положение: она не то сидела, не то лежала.

– Моя мама жарила все на жире от бекона. Как странно! Мне от этого совсем не было плохо. Она взбивала яйца, окунала туда кусочек хлеба и жарила на жире от бекона. Это было чудесно! Не могли бы мы это сделать?

Анни покачала головой:

– Бекон слишком дорогой: сорок центов за фунт. Мама тоже не могла позволить себе бекон. Но она покупала самый краешек. Все леди ждали, когда бекон закончится и останется краешек. Но мясник сберегал его для мамы, потому что она ему нравилась. Знаешь, Карл, она была очень хорошенькая. Он не хотел брать деньги, но мама не соглашалась брать бекон даром. Потому что он был женат, а она была вдовой.

– Странно, – продолжила она. – Кажется, прошли годы. А ведь только прошлой осенью мы сидели на скамейке в кампусе, и я сказала, что ребенок дешево нам обойдется, так как я буду его кормить. – Анни вздохнула: – Какой дурой я была! – Она слезла с его колен. – Наверно, картофель уже испекся.

Они уселись за стол.

– Мне не особенно хочется есть, – сказала она. – Здесь так жарко из-за духовки.

– Тебе нужно поесть, дорогая.

– Я не могу! – Анни оттолкнула тарелку. – Я больше не в состоянии видеть картошку. – Она слабо улыбнулась.

– У нас есть лед, дорогая?

– Немного.

– Вот что я тебе скажу. Давай поедим на заднем крыльце – там прохладнее. И я приготовлю чай со льдом. Хочешь?

– Очень! Как хорошо ты придумал!

Они ужинали на заднем крыльце. Около дюжины девушек вышло с фабрики, где делали абажуры. Эта фабрика находилась рядом со стадионом. Некоторые из них сели в подержанные семейные автомобили, поджидавшие у обочины, другие расходились группами по два-три человека. Одна девушка ушла в одиночестве. Последним из здания вышел мужчина – очевидно, начальник или владелец. Он немного постоял, глядя на здание, потом сел в свой новый «Форд» и уехал домой.

– Боже мой! – воскликнул Карл. – Прямо у меня под носом! – Он хлопнул себя по голове. – Это я в нашей семье дурак. Законченный идиот!

– В чем дело, Карл?

– Эта фабрика! Почему я о ней не подумал? Там, где есть фабрика, должна быть и работа.

– Но там же работают только девушки. На фабрике нет мужчин.

– Должны быть мужчины: дворник, ночной сторож…