А эпилогом - чума - [12]

Шрифт
Интервал

С другой стороны он сам сюда пришел... Скука, скука и ничего больше. Иногда он задумывался каково быть вечным. И такие мысли ему не нравились. Черт, сколько лет он ничего не делал? Двадцать, тридцать? Где-то так. Компьютеры не в счет - он все равно деньги не зарабатывал. И все-таки он жил. Зачем-то жил. Как и десятки других изменяющихся... Только вот зачем?

Его довольно сильно толкнули. Он встряхнул головой, разгоняя мысли и стал проталкиваться в противоположную от сцены сторону. Это было более чем нелегко, но он старался и через час с небольшим ему удалось вырваться на свежий воздух.

Оказывается была уже ночь. Часов у него не было, но насколько он мог судить по луне время было позднее. Или раннее смотря кто как привык считать. В общем - 3-4 часа ночи. Звукоизоляция СКК была мерзкой и на улице было слышно не только бешеный ритм музыки, но и идиотский рев толпы. Было прохладно.

У подножия главной лестницы тусовались какие-то парни, почему-то не группой, а цепью... Он не сразу сообразил, что они загораживают ему дорогу.

- Чо, домой собрался?- прожевал кто-то из них.

- Да нет, погулять немного вышел,- Кай посчитал гопников пятеро.

- Погулять?.. Hу давай погуляем.- Они приблизились.

Кай только вздохнул. Потом повернулся и пошел обратно вверх по ступенькам.

- Стой, бля!- звук шагов и сильный удар в плечо.

Злость пришла мгновенно, так же мгновенно как и его реакция. Бей, потом думай. Парень не успел даже замахнуться во второй раз Ажурный Диск распорол ему грудь. Он еще только валился на землю, а Кай уже отпрыгнул в сторону другого подонка, вцепившегося в приличных размеров нож, нож через мгновение валяющийся на земле вместе с держащей его рукой. Парень зашелся в крике, размахивая обрубком и поливая асфальт кровью.

Кривя рот в усмешке Кай посмотрел на троих оставшихся пока невредимыми парней. То, что он увидел только их спины не слишком его удивило. Он вытер Диск о куртку убитого и едва только убрал его за пазуху, как с ужасом понял, что злость была HЕ ЕГО. Он же вообще не умеет злится... Hе умел.

-= конец первой части =

----------------------------------------------------------------1. Wireframe (англ.) - "проволочный каркас", упрощенная модель трехмерного объекта. 2. Skin (англ.) - кожа. Здесь: цвет кожи для рендеринга, "заливки" объекта. 3. Nostradamus - новая версия OS/2 Trick 5.999tau (c)IBM International Busу Machines. 4. Cyrics - здесь: процессор фирмы Cyrics. 5. "пенек" (жарг.) - любой Pentium-процессор от фирмы Intel, иными словами - "фирменный" процессор. 6. Cooler - небольшой вентилятор, устанавливающийся на радиатор процессора для его, процессора, охлаждения во время работы. 7. Радиатор он и есть. Устанавливается на процессор для повышения его, процессора, теплообмена с окружающей средой. Иными словамии - для охлаждения. 8. Intel - передовая компания по выпуску электронных схем для IBM-совместимых компьютеров. 9. Internet - международная компьютерная сеть. 10. Сэмплы (англ. - samples) - здесь: оцифрованные мелодии.

-------------------------- Вторая часть будет не скоро, но все-таки будет. --------------------------


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.