8848 - [89]

Следующее событие повергло сотрудников в еще больший шок, чем исчезновение главбуха. Татьяна Егоровна собственной персоной, как в одной песне про что-то сотканное из воздуха, материализовалась прямо у всех на глазах. Женщина сидела в директорском кресле во всю свою привычную для офисного глаза приятную полноту и была сама не своя. Было от чего: директор, Борщов Александр Ефимович, как раз зашел с коллегами в свой кабинет.

Народ сначала с опаской и недоумением стал подтягиваться к женщине-загадке… Ну а потом, как и следовало, повалили вопросы.

Бухгалтерша отбрыкивалась, как могла. Женщина была в крайней степени смущения. Её могли заподозрить в том, что она метит на директорское кресло, хотя ничего такого и в помине не было… Вся эта ситуация для нее самой была, похоже, еще большей неожиданностью, чем для окружающих! Селезнева нервничала, огрызалась, отвечала невпопад, всем сразу стало ясно, что здесь не все чисто. Наталья Леопольдовна глянула за спину бухгалтерши и чуть не ахнула — из-за широкой спины выглядывал распахнутый сейф! «Ах, как она этого боялась! Как боялась!» Наталья Леопольдовна быстренько сопоставила все «уро» и «про»12, или как там говорят англичане, и догадалась, что бухгалтерша от того и злющая, как собака, что ей не удалось провернуть до конца свое темное дельце. Кое-что слетело с ее головы! От этого и вышел конфуз!

Та, которую Наталья Леопольдовна искала вот уже три дня, была где-то совсем рядом! Скорее всего, свалилась на пол. Бухгалтерша ерзала на стуле. Это только утвердило Наталью Леопольдовну в её правоте. Ясный пень, при всех главбух не могла лезть под стол, вот и ерзала, стараясь запихнуть свою добычу подальше в угол. Уборщица смекнула, что Селезнева теперь будет сиднем сидеть на директорском кресле и даже сам Скворцов, который давно подсиживает директора, её оттуда не выкурит.

Однако, какие бы планы ни строила Селезнева, получилось всё опять не так, как она хотела. Из бухгалтерии донеслось мычание, сотрудники позволили себе некоторые совершенно неуместные в рабочей атмосфере смешки и прибауточки, и хотя «рыбка» ничем себя не выдал, но пол-офиса уже знало, что Он — это Он! Татьяна Егоровна смутилась и, как школьница, опрометью понеслась к себе в бухгалтерию.

Нельзя было терять ни минуты, тем более что пока все, совершенно не смущаясь присутствием «рыбки», занялись перемыванием косточек бухгалтерши. Наталья Леопольдовна кинулась к столу. Смахивая пыль с директорских вымпелов и наград, уборщица любовно плюнула и протерла тряпочкой хрустальные часы, свои любимые, еще совсем чуть-чуть — и она нырнула бы под стол и сокровище оказалось бы в самых надежных в мире руках!!!..

И тут вдруг — трах-бах-тарарах! Чтоб все провалилось! С кухни прискакала Бубенчикова. Вся такая непредсказуемая, неожиданная, рассадила блюдце, и теперь ей срочно понадобилась Наталья Леопольдовна — собрать осколки. Женщину прямо со шваброй под белы рученьки чуть ли не всем офисом доставили на кухню. Сотрудники веселились. На кухне она, чуть ни плача, постаралась как можно быстрее ликвидировать устроенное Бубенчиковой свинство. Когда она снова пробралась в кабинет директора, под столом уже ничего не было.

***

Всё накрылось медным тазом… Женщина приуныла. Ну надо же было так бестолково всё проворонить! Под предлогом очистки шредера уборщица поплелась в бухгалтерию. Селезнева сидела, как сыч, и сверкала на всех глазами, злая была, как черт. Наталья Леопольдовна поняла, что находка снова бесследно исчезла, и самое неприятное было то, что теперь за ней охотилась не одна она, а еще и бухгалтерша.

Невероятные события в офисе на этом не закончились. Не прошло и часа, как у Бубенчиковой пропала шуба! Шуба, конечно, не бухгалтерша, но ее искали с не меньшим энтузиазмом. Кинулись все, включая директора. «Срам! Это ж надо! Приличная компания. Не по газетным объявлениям народ набирают, и — здрасте, приехали! — пропала шуба! Тут дело уже не в шубах, а в кадрах!!! У Селезневой моральный облик вон как вылез наружу (директор уже заметил распахнутый сейф), а тут еще завелся самый настоящий вор!»

Бубенчикова в слезы, шуба единственная, приятно было каждый вечер её с плеч своих стряхивать, а тут такое!

Наталья Леопольдовна догадывалась, что бубенчиковской шубе приделал ноги тот, кто нашел ее пропажу. Сделать это под шумок проще простого.

Пока сочувствующие обступили Бубенчикову и травили ей душу вопросами, от которых она еще больше расстраивалась (Да где она взяла такую шикарную шубу? Да сколько она стоила? Кто подарил?), кто-то выдвинул предположение, что подаривший может презентовать ей еще одну шубу, у него и зарплата такая-то (цифра называлась с точностью до сотни рублей), и премию он в прошлом квартале получил… (Даже ничем таким, кроме работы, не интересующаяся Пятакова догадалась, кто был этим щедрым кабальеро.)

Бубенчикова, услышав все это, разрыдалась еще больше и успокоилась только тогда, когда рядом с нею присел Тучкин. Мужчина несмело взял ее руку в свою, тыкнул ей под глаз пальцем, промокнув на обиженной слезу, и несколько раз зеркально вздохнул. Каждый раз, когда Тучкин пытался отнять свою руку (его отдел уже несколько раз сходил на перекур), Бубенчикова жалобно всхлипывала, и ему ничего не оставалось, как не отходить от нее до конца рабочего дня. Что у них там наклевывалось, сотрудникам было не слишком интересно, подумаешь, очередной служебный роман, сколько их в каждом офисе случается, а вот шубы не каждый день пропадают!