69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы - [56]

Впрочем, поначалу «председательствовал» на собраниях кружка художник Александр Бенуа, пока в буквальном смысле слова не был изгнан с воображаемого трона предводителя кулаками эмоционального Дягилева, не довольного какими-то рассуждениями Бенуа об искусстве.

В 1897 году, когда «здоровяк-провинциал» (А. Бенуа) Дягилев окончил университет, среди его творческих достижений значились попытки написать оперу, книгу, сыграть в спектакле, но все это не соответствовало размаху воображения и не вызывало необходимого восторга. А ведь за исключением университетских приятелей, «самозваный» племянник «дяди Пети» (так Дягилев называл Чайковского) предпочитал общаться исключительно со знаменитостями: из композиторов – с Римским-Корсаковым, из художников – с Васнецовым, Врубелем и Серовым. Во время первой поездки за границу он познакомился с Верди, Золя и Гуно…

Что могло поразить русскую публику? Только скандал в самой, быть может, спокойной и устоявшейся области искусства. И Дягилев придумал начать «войну» с передвижниками. Он привез из Европы два десятка немецких и английских акварелей художников-модернистов и представил почти неизвестное России направление в живописи. К Дягилеву потянулись русские художники-новаторы, среди них – приятель Константин Сомов, которому приписывают идею открытия журнала «Мир искусства» (1897-1899, с перерывами до 1904). Его ответственным редактором стал сам Дягилев, очаровавший задором миллионера Савву Морозова (он дал денег). Нашлось в журнале место и сердечному другу Дмитрию Философову в качестве литературного редактора, тем более что редакция журнала первое время находилась в квартире Дягилева, где любовники, Дима и Сережа, жили вместе.

«Мир искусства» под руководством Дягилева дал название целому направлению в русской художественной жизни начала ХХ века – Врубель, Бакст… Последний, Лев Бакст, будет постоянным спутником Дягилева во время прогулок в Таврический садик (место сбора петербургских геев-проституток) в 1905 году, когда Сергей окончательно поссорится с Философовым.

Но впереди Дягилева ждал балет. Директор императорских театров князь Сергей Волконский (тоже, кстати, гомосексуал) в 1901 году пригласил Дягилева возглавить «Ежегодник императорских театров». Издание вышло шикарное и нашло одобрение у самого императора. Дягилев тут же бросился осваивать новое для себя пространство танца и получил «исключительные полномочия» на постановку балета «Севилья». Но Волконский заподозрил в молодом протеже конкурента и устроил так, что император уволил Дягилева со скандалом. Но было уже поздно – Дягилев, очарованный магией балета (сколько там было красивых юношей!), знал: рано или поздно он вернется в храм танца со своими гениальными идеями.

Пока же он отправился по России, чтобы собрать грандиозную выставку русского портрета. Спустя целый век, вернисаж, для которого Дягилевым было лично отобрано 3 000 портретов российских чиновников, князей, духовенства, светских дам, остается самым большим за историю выставок в России. Этот «апофеоз русского прошлого», который с трудом вместили залы Таврического дворца, Дягилев отвезет в Париж 1906 году. Профинансировал проект император Николай II.

Успех выставки подсказал Дягилеву идею Русских сезонов в Париже. И первый из них состоялся в 1907 году – это были пять музыкальных концертов, жемчужиной которых оказалось выступление Шаляпина с ариями из русских опер. Вдохновленный успехом, весной 1908 года он привез в Париж «Бориса Годунова» и начал готовиться к первому «балетному» сезону.

…Дягилев представил новую звезду русского балета – Вацлава Нижинского, сменившего его прежнего «сердечного друга» Дмитрия Философова. Дмитрий настолько углубился в литературу, что сошелся с поэтессой и критиком Зинаидой Гиппиус, которая, возможно, во многом благодаря своей внешней мужественности впервые привлекала Философова-гея как женщина. Впрочем, нашлось место в этом культурологическом романе и мужчине – ее мужу, писателю Дмитрию Мережковскому.

На некоторое время утешение принесли Дягилеву объятия личного секретаря Сергея Марвина, который, впрочем, вскоре бежал с одной из танцовщиц. Чуть ранее Дягилев едва не поделил молодого художника Сергея Судейкина с Михаилом Кузминым. Однако Судейкин обвел вокруг пальца обоих – он неожиданно женился.

Какую искру мог разглядеть в девятнадцатилетнем Вацлаве, робком, неотесанном и диковатом поляке, Дягилев?.. В отношениях с любовниками Дягилев всегда чувствовал себя своеобразным учителем. Он влюблялся непременно в юношей. Вацлав оказался старше всех.

Танцовщику Леониду Мясину было 18…

Столько же Сержу Лифарю…

Личному секретарю Борису Кохно – 17…

Столько же танцовщику Антону Долину (настоящее имя английского атлета Сидни Френсиса Патрика Чиппендала Хили-Кэя).

И, наконец, последнему обласканному дарами и вниманием композитору Игорю Маркевичу – 16.

Но самой яркой звездой в «донжуанском» списке Дягилева остался Нижинский. От природы стеснительный, «беспомощный, еле живой вне сцены» (П. Ливен), Вацлав преображался в танце. При этом, быть может, именно излишняя опека, которой в быту окружил Вацлава Сергей, дала ему возможность раскрепоститься на сцене. Этот союз «не принес детей, но изменил историю танца, музыки и живописи во всем мире и дал жизнь многочисленным шедеврам».