52 упрямые женщины. Ученые, которые изменили мир - [48]

В двадцать девять лет Мария одной из первых американцев обнаружила комету и вычислила ее орбиту. Достижение Митчелл попало на передовицы мировых газет, и она моментально стала звездой научного мира. Небесное тело назвали «Кометой мисс Митчелл». Король Дании отметил ее достижение золотой медалью, Мария была избрана в Американскую академию наук и искусств. Вместо звания «Член» (общепринятое обозначение академиков-мужчин) появилось новое – «Почетный член».

«На несколько дней повсюду воцарилась Наука – нас чествуют, нами безмерно восхищаются… Приятно немного побыть сопричастной величию!»[203] – писала Митчелл. Она, однако, сохранила способность удивляться происходящему, понимая его неестественность: «Даже забавно наблюдать, как с твоей особой носятся, будто со знаменитостью, в городе, где тебя много лет не замечали; видеть, как перед тобой распахиваются двери роскошных особняков, прежде никогда не открывавшиеся. Я подозреваю, что вся научная братия тайком посмеивается над этим фарсом»[204].

Следующая волна внимания приняла характер предложений работы. Митчелл занималась наблюдениями для Береговой охраны США, которая к 1849 г. платила ей жалованье в 300 долларов. Позже, в 1865 г., Мария Митчелл приняла предложение занять должность в Вассарском колледже, что давало ей доступ к телескопу с 30-сантиметровым объективом. Намного сложнее оказалось добиться для своих студенток возможности практиковаться в работе с профессиональными инструментами. Это было исключительно женское учебное заведение, и все учащиеся обязаны были находиться дома с определенного часа, поэтому занятия по астрономии проводились только днем. Астрономия без ночного неба? Митчелл была знаменитостью, не терпевшей нелепых ограничений.

Она быстро ослабила протокольные требования для своих студенток и стала добиваться для них все большего погружения в учебный процесс, включая посещение официальных правительственных наблюдателей солнечного затмения по всей стране. Когда Митчелл добилась права слушания лекций в Гарварде, неукротимым натиском преодолев сопротивление колеблющегося профессора («Я спросила, можно ли мне войти. Он сказал “да”, но счастливым не выглядел»[205]), то отправила слушать гарвардского профессора и своих «девочек» из Вассара. Студентки обожали Митчелл за упорное отстаивание их интересов и эгалитарный стиль преподавания. «Как много значила возможность повседневно контактировать с такой женщиной! – писала одна ученица. – Незачем и говорить о ее способностях; весь мир знал, кто она такая. Пожалуй, оценить влиятельность Митчелл позволяет ее обращение к старшему классу по астрономии: “Мы женщины, которые вместе учатся”»[206].

Мария Митчелл была предана небу всю жизнь и смогла наблюдать луны Сатурна и Юпитера, пятна на Солнце и туманности. Она вдохновила следующее поколение женщин смотреть на небо и идти по ее стопам. После смерти Мария Митчелл была увековечена в небе, перед которым преклонялась: ее именем был назван лунный кратер.

Энни Джамп Кэннон 1863–1941 астроном

При благоприятном местоположении и погодных условиях человеческий глаз может увидеть на ночном небе около 8000 звезд. Теперь вдумайтесь: за свою карьеру астроном Энни Джамп Кэннон классифицировала в пятьдесят раз больше, и рекорд по открытию звезд принадлежал ей еще долго после смерти.

Достичь такого результата помог ранний старт: наблюдать за звездами Кэннон начала в детстве. Свою первую обсерваторию она устроила на чердаке родительского дома. Поскольку деревьев, заслоняющих небо, не было, Кэннон могла вести наблюдения через люк в крыше. В хороший вечер ей удавалось: во-первых, проверить видимость, во-вторых, зажечь свечу из животного жира, наконец, в-третьих, раскрыть самодельную книгу созвездий. Тогда и только тогда она могла полностью погрузиться в созерцание вечернего неба Делавэра.

Мать, астроном-любитель, поощряла Энни идти по ее стопам, а отцу эта вечерняя традиция доставляла одно беспокойство: «Отца больше заботила безопасность дома, чем движение звезд, и он вздыхал с облегчением, когда мы завершали ночное бдение, так и не спалив дом»[207]. Лишь когда дочь стала посещать Колледж Уэллсли, самодельное обустройство ее обсерватории обернулось проблемой. На другой крыше под тем же небом Кэннон не заметила, что лампа, которую она поставила на подоконнике в доме подруги, начала «дымить, как маленький мотор»[208]. Когда она до нее добралась, практически вся комната была в копоти. Кэннон прервала свои наблюдения и провела остаток вечера, оттирая мебель и обои, которые в конце концов пришлось переклеивать.

За вычетом пиротехнических проблем время, проведенное в Уэллсли, лишь укрепило преданность Кэннон космосу. В 1896 г., став магистром, она начала работать ассистентом-исследователем в обсерватории Гарвардского колледжа. Ее задачей было ловить свет дальних звезд, чтобы расшифровать заключенные в нем тайны.

На исходе столетия Кэннон объявила своей специализацией звездные спектры. В то время эта дисциплина, изучавшая звезды через анализ их света, переживала подъем. Она развивалась параллельно еще одной перспективной области исследования, изучавшей, что происходит со звездами со временем, как они меняются от рождения через зрелость к смерти. Поскольку жизненный цикл отдельной звезды длится слишком долго, чтобы люди могли его наблюдать, астрономы стали составлять портреты звезд на разных стадиях цикла. Если собрать достаточно данных, должны проявиться закономерности, раскрывающие секреты старения звезд.