52 упрямые женщины. Ученые, которые изменили мир - [36]

Несмотря на проблемы с Уотсоном, Розалинд сдружилась с Криком и его женой-француженкой. В последние годы жизни работа Франклин удостоилась общественного признания. Для Всемирной выставки 1958 г. в Брюсселе она создала огромное, в два метра высотой, панно с изображением вируса табачной мозаики – патогена, поражающего сотни растений.

О принципиальной роли Розалинд Франклин в открытии ДНК ничего не было известно, пока об этом не проговорился сам Уотсон. С тех пор она стала героиней нескольких биографий и олицетворением всех, кто не получил заслуженного признания. Франклин, всегда глубоко преданная данным и фактам, была бы счастлива услышать, что множеству людей важно знать правду о ее весомом вкладе.

Энн Макларен 1927–2007 генетик

Энн Макларен имела досадную привычку помалкивать о своем прошлом, и не потому, что оно было проблемным, наоборот: ее семья была богата и она росла в достатке. Энн внесла большой вклад в науку, став пионером искусственного оплодотворения и первой добившись рождения экспериментальной, искусственно зачатой мыши. Она предпочитала, чтобы внимание обращали на ее работу, а не на нее саму.

Историю карьеры Макларен удобно рассказывать на мышах. В 1955 г. у нее их было слишком много. В то время Энн получила стипендию в Университетском колледже Лондона. За три года до этого, выйдя из Оксфорда доктором зоологии, Макларен разводила мышей, чтобы наблюдать, как условия в матке влияют на развитие эмбриона.

Макларен и ее коллега (впоследствии муж) Дональд Мичи поставили серию экспериментов с интригующими результатами. В одном из них они обнаружили, что мыши из линии, характеризующейся шестью поясничными позвонками, рождаются с пятью позвонками, если имплантировать эмбрион, у которого должно было бы развиться шесть позвонков, матери из линии с меньшим их количеством. Среда в матке мышей другой линии вынуждала инородный эмбрион принять некоторые «местные» характеристики.

Чтобы исследовать эмбриональное развитие, Макларен нужно было, чтобы мыши имели много яйцеклеток. Ждать результатов работы природных биологических систем приходится долго, поэтому, работая над другими проектами, Энн научилась существенно интенсифицировать известные процедуры стимулирования сверховуляции (так ученые заставляли мышей выделять больше яйцеклеток одновременно). Когда ей потребовался более быстрый и эффективный способ пересадки эмбрионов от одной мыши к другой, она его разработала. Это были чрезвычайно плодотворные годы и для Макларен, и для ее мышей. Университетский колледж просто не справлялся с темпами ее исследования – или, скорее, с количеством клеток, требовавшихся для грызунов.

В 1955 г. Макларен и Мичи со своими мышами переехали в Королевский ветеринарный колледж Лондонского университета в Камден-таун, где стали работать в «собачьей будке». Новая лаборатория Макларен была чуть больше восьми метров в длину и в ширину, с крошечным кабинетом в одном углу. Ее испытуемые, грызуны, получили собственное жилье этажом выше.

Захваченная «всем, связанным с передачей информации от одного поколения к другому»[156], Энн начала изучать влияние инбридинга на строение мышей и протестировала, как экстремальные температуры окружающей среды влияют на эмбриональное развитие. Данный эксперимент проводился в помещениях с тщательным контролем температуры на крыше факультета гигиены. Беременные мыши находились в условиях жары, тепла или холода. Самки в помещениях со средней и высокой температурой принесли мышат нормального размера и веса, но низкая температура негативно сказывалась на беременных мышах. Их детеныши медленнее росли.

Макларен нравилось проводить время со своими товарищами по исследованиям – как мышами, так и людьми. Она часами пропадала наверху со своими животными, описывая и метя новорожденных. Внизу, в лаборатории, Энн даже установила на своей печатной машинке колесо, чтобы, печатая отчеты об исследованиях, наблюдать, как ее мыши упражняются, бегая в нем.

По утрам Макларен с чашкой кофе шла в профессорскую Ветеринарного колледжа, где общалась с коллегами и обсуждала новейшие достижения в их областях исследования. Однажды в 1956 г. они с Мичи и Джоном Биггерсом, клеточным биологом, изучавшим использование костей куриных эмбрионов для органной культуры, заговорили о новой статье в Nature, сообщавшей, что восемь мышиных эмбрионов удалось довести до бластоциста – ранней стадии эмбрионального развития. Обсуждая ее, трое ученых поняли, что вместе имеют все необходимые компетенции, чтобы продвинуть описанную в журнале идею на шаг ближе к ее логическому итогу – рождению мыши посредством оплодотворения в пробирке.

Они сразу же приступили к проекту. Биггерс воспроизвел описанный в публикации процесс, культивируя мышиные эмбрионы в пробирках до стадии бластоцисты, и передал свою работу Макларен, которая пересадила бластоцисты суррогатным матерям. Затем нужно было ждать. Биггерс был в отпуске, когда Энн получила результат и сообщила об этом телеграммой. Новость об их успехе порадовала коллегу, но глубоко озадачила сотрудников почтового ведомства. Телеграмма гласила: «Родились четыре малыша из пробирки!»