52 упрямые женщины. Ученые, которые изменили мир - [28]

Постепенно биолог стала замечать в их структуре определенные закономерности. Мужские половые клетки содержали как Х-, так и Y-хромосомы, женские – только Х-хромосомы. Обратившись к наследию Менделя – генетике и наследуемым чертам, Стивенс пришла к выводу, что сочетание хромосом в момент зачатия определяет пол ребенка. В 1905 г. она двумя частями опубликовала свою теорию. В том же году Эдмунд Уилсон, другой бывший ее научный руководитель, практически независимо пришел к тому же выводу. Его статья более робко оспаривала двухтысячелетнюю мудрость[112]. Стивенс не боялась бросить вызов традиции: «Таким образом, совершенно ясно, что яйцеклетка, оплодотворенная сперматозоидом, содержащим более крупную гетерохромосому[113], развивается в особь женского пола»[114]. Долго же она ждала!

Хильда Мангольд 1898–1924 специалист по экспериментальной эмбриологии

Крошечными инструментами Хильда Мангольд готовила срезы эмбрионов амфибий под микроскопом с малым увеличением. Разрезы делались сверхтонкой стеклянной иглой с заостренным кончиком, вытянутым в пламени газовой микрогорелки («микро-», поскольку ее инжектор имел толщину капилляра). Когда эмбрионы нужно было перенести, Мангольд подхватывала их петлей из младенческого волоса (концы волоса были соединены, вставлены в крохотную стеклянную трубочку и закреплены капелькой воска). Мангольд тщательно отмеривала нужный кусочек эмбриона одного вида и имплантировала в определенное место эмбриона другого вида. Смешанные эмбрионы снова помещались в прудовую воду для подращивания. Большинство из них погибали, оставшись без защитной мембраны и попав под воздействие бактерий, живущих в воде.

Брачный сезон амфибий начинался в апреле; Мангольд потребовалось два года, чтобы дорастить шесть эмбрионов до результата, о котором можно было написать статью. Мангольд обнаружила так называемый организатор зародыша – комплекс клеток, растущих в нервной трубке (зачатке центральной нервной системы зародыша), – и показала, как он влияет на развитие тканей и органов, делая животное живым. Если имплантировать любую старую группу клеток в другой эмбрион, эти клетки разовьются в нормальную ткань амфибии-реципиента, но если извлечь клетки-организаторы из одного эмбриона и пересадить другому, не задев организатор реципиента, то разовьется головастик с двумя головами.

Эксперимент стал основой диссертации Мангольд во Фрайбургском университете, ее научный руководитель Ганс Шпеман оценил работу в один-два балла (не высочайшая оценка, но очень близкая к этому). «Большие трудности, особенно технические, фрау Хильда Мангольд преодолела с редкостными умением и настойчивостью, – писал Шпеман. – Положительный результат эксперимента имеет огромное теоретическое значение»[115]. Шпеман предложил Мангольд этот эксперимент и был ее руководителем, поэтому вписал свое имя рядом с ее именем в статье.

Диссертация Мангольд была опубликована в 1924 г. В 1935 г. она принесет Шпеману Нобелевскую премию по физиологии или медицине (неплохо для работы, оцененной не наивысшим баллом). Имя Мангольд будет упомянуто в речи Шпемана, но самой ее на церемонии не будет. Она погибла в 1924 г. при взрыве газового нагревателя в своей кухне.

Этот пожар едва не стер даже память о Хильде Мангольд. Прошло уже шестьдесят лет после смерти Хильды, но бывший друг и коллега смог восстановить ее имя и научные достижения. «Очень немногие из ее современников еще живы, – писал Виктор Хамбургер в 1984 г. – Будучи одним из тех, кто хорошо знал Хильду, я должен спасти ее от забвения»[116].

Мангольд и Хамбургер начали учиться во Фрайбургском университете в 1920 г. Оба происходили из маленьких городков и достаточно обеспеченных семей. Их объединяли увлечение поиском орхидей и широкая начитанность. Мангольд читала запоем книги как по генетике, так и по философии и истории искусства и с удовольствием делилась с Хамбургером прочитанным. В лаборатории на втором этаже Зоологического института их столы стояли рядом. Когда понадобились животные для курса цитологии, Мангольд и Хамбургер бродили в полях, собирая кузнечиков для анатомирования. «Мы больше заботились о пище для ума, чем для тела»[117], – писал Хамбургер. Возможно, он так сказал, потому что в то время были проблемы с продовольствием. Хамбургер вспоминал, что в одну зиму студенты выживали практически на одной репе.

Поскольку это была лаборатория Шпемана, он распределял темы для диссертаций. Большинство студентов получили актуальные проекты, связанные с текущими исследованиями Шпемана. Когда он предложил Мангольд повторить эксперимент XVIII в., Хильда поняла, что ей поручают нечто второстепенное. Сначала Мангольд получила задачу вывернуть наизнанку гидру – крохотный прозрачный древообразный полип. Шпеман хотел узнать, будет ли внутренний слой гидры, оказавшись снаружи, функционировать как ее внешняя сторона, и наоборот – как предполагало предшествующее исследование.

Мангольд совершила множество попыток, но безуспешно. Шпеман попытался взять это на себя, но также потерпел неудачу. Разочарованная отсутствием прогресса, Мангольд вынудила Шпемана поручить ей другую задачу, из которой могла бы получиться диссертация. Оказалось, изменить диссертационную тему было все равно что перейти со скамейки запасных в основной состав. Работая над новым проектом, Мангольд открыла неуловимый организатор зародыша.