52 способа написать бестселлер. Как стать известным писателем - [36]
Есть идея!
Когда вы сразу начинаете читать, что написали, сюрпризов ожидать не приходится, поскольку вы точно знаете, как и почему произошло то или иное событие, – вы задействуете свою память больше, чем навыки критика. Но если вы спрячете свою рукопись под матрас или под шкаф на пару месяцев, то, перечитывая, воспринимать ее будете так, словно впервые увидели. Это не только поможет вам избавиться от лишнего словесного мусора, но и увидеть слабые места в персонажах или сюжете, которые ранее были незаметны.
Я слышу, как вы кричите: «Но я же читал свою собственную работу!» С этим я готов поспорить. Практически все писатели читали свои произведения, но мало кто действительно видел их. Какая разница? Писатели – те же моряки, которые всю жизнь проводят в океане: они так привыкают к качке, что ощущают ее, только когда ступают на твердую землю. Перечитывание своей рукописи может вызвать те же ощущения. Вы так хорошо знаете, что происходит на каждой странице, что, читая, не видите ее. И чем дальше вы читаете, тем более невидимыми становятся эти страницы. Чтобы разбудить своего внутреннего редактора, чтобы увидеть свое произведение таким, каким его увидят другие, вы должны сойти с корабля.
А вот
и другие
идеи
Нелегко редактировать произведение в процессе его написания, но существуют методы, позволяющие облегчить этот процесс. Из идеи 11 «О возвышенном» вы узнаете о том, как удержать текст «в узде», сохранив над ним свою власть.
Эрнест Хемингуэй как-то сказал, что «самый полезный дар для хорошего писателя – это встроенный ударостойкий детектор дерьма. Это радар писателя, и все хорошие писатели должны его иметь». Легко сказать, но чрезвычайно трудно воплотить это на практике, когда перечитываешь свои собственные драгоценные фразы. Каждое предложение, каждый абзац одинаково важен для вас, потому что вы помните, как писали их, и потому понимаете, как много они значат для вас. Именно поэтому легко влюбиться в свое творение, а это самая опасная ловушка для писателя.
Авторитетная идея
«Мне нравится быть писателем, но я терпеть не могу бумажную работу».
Питер Де Врайс,
американский сценарист и писатель
Слова Хемингуэя означают, что ваш внутренний редактор должен попытаться понять, как будет воспринимать ваше произведение читатель. Дистанцировавшись от своих собственных слов, перечитывая их стоя на твердой земле, гораздо легче выделить лишние фразы, прокравшиеся в текст, прилагательные, портящие эффект, или второстепенные персонажи, неожиданно воскресшие из мертвых. Научитесь смотреть на свою работу глазами читателя – это единственный способ задействовать «детектор хлама» и убедиться, что ваше произведение может понравиться кому-то кроме вас.
44
Армагеддон
Людям свойственно либо вообще избегать редактирования своей работы, либо делать это в самый неподходящий момент – в процессе ее написания. Чтобы ваш внутренний редактор приносил больше пользы, держите его под контролем.
Ваша творческая составляющая, та часть ее, которую вы называете «писателем», все время хочет сорваться с привязи. Она хочет убежать на волю, стать самостоятельной и демонстрировать кукиш администрации, засевшей в вашей голове.
Но ваше организационное «я», внутренний редактор, стремится держать все под контролем. Он как Большой Брат, который следит за всем и посылает полицейского всякий раз, когда ему покажется, что вы вышли из-под контроля. Наиболее творческие люди подвержены страху, что все написанное ими – плохо. Научитесь обуздывать своего редактора, а не сражаться с ним. Это лучший способ обрести свободу.
Сражение между писателем и его внутренним редактором – это не одноразовый чемпионат, а непрекращающийся матч, который начинается, как только вы беретесь за перо. В процессе создания произведения важно ослабить поводья и дать возможность вашей творческой составляющей поэкспериментировать. Если вы начнете редактировать работу во время творческого процесса, вы начнете пробуксовывать. Вы не можете остановить работу и начать выискивать недостатки, а потом снова взяться за перо как ни в чем не бывало. Ваш мозг не в состоянии решать две эти проблемы одновременно.
Есть идея!
Планируйте свою работу так, чтобы вы всякий раз знали, когда вы писатель, а когда выполняете редакторскую работу. Так вы сможете работать в полную силу и редактор не посмеет вмешаться в процесс, прекрасно зная, что его очередь настанет потом. У вас уже есть читатели? Тогда стисните зубы и спросите: сопереживают ли они вашим персонажам? Легко ли им следовать за сюжетом? Не вызывают ли у них раздражение диалоги? И вообще, стоит ли читать книгу? Добейтесь искренних ответов и используйте их в работе.
Когда я пишу, мой внутренний редактор постоянно меня критикует. «Боже мой, – говорит он, – и это лучшее, что ты смог написать? Взгляни на это предложение, совершеннейшая бессмыслица; а та метафора и вовсе никуда не годится! Господи, Гордон, ты даже пишешь с ошибками…» И так далее. Трюк состоит в том, чтобы поближе познакомиться со своим редактором: чем лучше вы его знаете, тем лучше у вас получается игнорировать его. Научитесь предугадывать то, что хочет сказать редактор, и вскоре ваша беседа будет похожа на разговор с тещей – вы научитесь отключать звук.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР. БЕСТСЕЛЛЕР AMAZON № 1. Они должны были разносить газеты с новостями. Но вместо этого сами оказались в заголовках новостей… В тот день в Норидже разразилась жуткая гроза. Идеальный день для маньяка… Одиннадцатилетняя Мэйси должна была развозить газеты на своем велике. Лило, конечно, как из ведра, но хозяин платит три фунта в час… хорошие деньги для маленькой девочки. Поэтому Мэйси надела дождевик, взяла сумку с газетами и помчалась сквозь ливень по давно знакомому маршруту. Вот только в темном подъезде ее уже ждали… За два дня пропали уже две «газетные девочки».
Издательство «Скифия» в серии «LitteraTerra» представляет сборник статей доктора филологических наук, профессора И. Л. Альми. Автор детально анализирует произведения русской классической литературы в свете понятия «внутренний строй художественного произведения», теоретически обоснованного в докторской диссертации и доступно изложенного во вступительной статье.Деление на разделы соответствует жанрам произведений. Легкий стиль изложения и глубина проникновения в смысловую ткань произведений позволяют рекомендовать эту книгу широкому кругу читателей: от интересующихся историей русской культуры и литературы до специалистов в этих областях.Все статьи в широкой печати публикуются впервые.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
За два месяца до выхода из печати Белинский писал в заметке «Литературные новости»: «Первого тома «Ста русских литераторов», обещанного к 1 генваря, мы еще не видали, но видели 10 портретов, которые будут приложены к нему. Они все хороши – особенно г. Зотова: по лицу тотчас узнаешь, что писатель знатный. Г-н Полевой изображен слишком идеально a lord Byron: в халате, смотрит туда (dahin). Портреты гг. Марлинского, Сенковского Пушкина, Девицы-Кавалериста и – не помним, кого еще – дополняют знаменитую коллекцию.