52 способа написать бестселлер. Как стать известным писателем - [19]

Шрифт
Интервал

ПРОВОДИМ ГРАНИЦУ

Третье лицо вовсе не обязательно должно обладать способностями бога и вмешиваться в любое событие. Его всемогущество может быть ограничено так, что оно сможет смотреть на мир только с одной определенной точки зрения, находясь рядом с определенным персонажем. Таким образом, рассказчик приобретает более тесную связь с сюжетом и в то же время сохраняется ощущение загадочности. Рассказчик в данном случае по-прежнему находится на некотором расстоянии от персонажей, но в той же лодке.

ВЫБОР, ВЫБОР, ВЫБОР…

Если вы решаете вести повествование от ограниченного третьего лица, важно с самого начала определить предел, за который не может выйти рассказчик. Например, он может смотреть глазами одного персонажа: «Он видел, что на лице ее застыло упрямое выражение, но о чем она думала?» Вы можете наделить рассказчика большей властью и дать ему возможность рассказывать об окружающем мире, даже когда рядом никого нет: «Он проскользнул в кладбищенские ворота. «Мне повезло», – подумал он. А тем временем позади него из могилы выбирался зомби».

Есть идея!

Выберите отрывок из романа или поэмы, написанный от первого лица, богатый эмоциями. Теперь перепишите его от ограниченного третьего лица. Попробуйте придерживаться такой же эмоциональной насыщенности и сохранять особенности стиля. В чем заключается основная разница между оригиналом и вашей переработкой? Теперь выберите отрывок, повествование в котором ведется от лица всемогущего третьего лица. Выберите персонаж из этого отрывка и перепишите текст с его (ее) точки зрения, используя ограниченное третье лицо. Это упражнение поможет вам увидеть, насколько отличаются они друг от друга, оценить преимущества и недостатки каждого из них.

Рассказчик может делиться с читателем информацией, неизвестной персонажам: «Она взглянула на мокрое от пота лицо мужа и ощутила жалость. Если бы она только видела официантку, выпрыгнувшую из окна в то время, пока она, законная супруга, колотила в дверь, реакция ее была бы другой». Или рассказчик может констатировать факт, известный персонажу: «Она ворвалась в комнату. Ее супруг стоял, вытирая пот со лба. Почувствовала ли она аромат духов? Еле уловимый, он витал в комнате». Кроме того, рассказчик может смотреть на окружающий мир глазами нескольких персонажей в ряде глав книги.

А вот

и другие

идеи

Посмотрите, что случится, если вы наделите третье лицо божественной властью (идея 21 «Играем в бога»).

НЕ ПОДСМАТРИВАТЬ!

Будьте постоянны. Читатель должен точно знать, кто рассказывает данную историю. Если вы дошли до середины романа и читатель привык, что рассказчик говорит от лица одного из персонажей, а вы вдруг внезапно переноситесь в будущее и показываете событие, серьезным образом влияющее на жизнь этого персонажа, читатель, вероятнее всего, забеспокоится. Может быть, он лучше почувствует оригинальность вашей литературной конструкции, но утратит понимание хода событий. Хуже того, читатель может посчитать себя обманутым и отложить вашу книгу в сторону. Точно так же читатели, привыкшие к тому, что рассказчик позволяет им заглядывать в любой угол повествования, расстроятся, если он вдруг наденет на них шоры.

ПОТОК СОЗНАНИЯ

Возможно, вы слышали это выражение, но что оно означает? Термин этот описывает случайные мысли, ощущения, ассоциации, возникающие в голове персонажа. Нельзя ли прибегнуть к помощи первого лица, чтобы заглянуть в эту голову? Можно, но это налагает на вас некоторые ограничения – обратного хода не будет. Используя третье лицо, вы можете, фигурально выражаясь, окунуться в поток сознания одного персонажа, второго, третьего. В результате у вас может получиться беспорядочное нагромождение фраз, но стоит придумать схему, и фразы эти обретут смысл.

Авторитетная идея

«Важно, чтобы вы любили свою историю и ее персонажей, переживая вместе с ними все происходящее, а не просто используя их в качестве иллюстраций».

Малькольм Брэдбери,
английский романист

23

Что ты видишь?

Этот прием – повествование от второго лица – используется довольно редко, но он может быть очень эффективен.



Повествование от второго лица иногда встречается в детских книгах-играх: «Ты входишь в пещеру и видишь множество летучих мышей. Что ты будешь делать?»


Этот прием не пользуется популярностью в литературной теории, но при умелом применении он может произвести большое впечатление на читателя. «Ты» находишься в центре событий, «ты» – действующее лицо событий. И разумеется, привлечение второго лица в качестве рассказчика будет способствовать выражению близости, дружеской связи с персонажем.

ПОДОЙДИ ПОБЛИЖЕ, Я ШЕПНУ ТЕБЕ ЭТО НА УХО

Для того чтобы вести повествование от второго лица, нужно иметь вескую причину. Подумайте о том, чего вы хотите достичь. Хотите, чтобы читатель полностью отождествил себя с персонажем? Хотите командовать им, навязать ему определенную схему мышления? Хотите передать ощущение тесной связи? Или хотите сделать читателя соучастником всего происходящего? Получить представление об использовании второго лица для достижения этого последнего эффекта можно из романа Иана Бэнкса «Соучастие». В нескольких главах читатель становится главным героем. Не сразу понятно, что именно делает этот главный герой, но вскоре вы осознаете, что являетесь серийным убийцей и не только видите ужасные преступления с близкого расстояния, но и сами совершаете их.


Еще от автора Александр Гордон Смит
Бумажные девочки

МЕЖДУНАРОДНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР. БЕСТСЕЛЛЕР AMAZON № 1. Они должны были разносить газеты с новостями. Но вместо этого сами оказались в заголовках новостей… В тот день в Норидже разразилась жуткая гроза. Идеальный день для маньяка… Одиннадцатилетняя Мэйси должна была развозить газеты на своем велике. Лило, конечно, как из ведра, но хозяин платит три фунта в час… хорошие деньги для маленькой девочки. Поэтому Мэйси надела дождевик, взяла сумку с газетами и помчалась сквозь ливень по давно знакомому маршруту. Вот только в темном подъезде ее уже ждали… За два дня пропали уже две «газетные девочки».


Рекомендуем почитать
Советская литература. Побежденные победители

Сюжет новой книги известного критика и литературоведа Станислава Рассадина трактует «связь» государства и советских/русских писателей (его любимцев и пасынков) как неразрешимую интригующую коллизию.Автору удается показать небывалое напряжение советской истории, сказавшееся как на творчестве писателей, так и на их судьбах.В книге анализируются многие произведения, приводятся биографические подробности. Издание снабжено библиографическими ссылками и подробным указателем имен.Рекомендуется не только интересующимся историей отечественной литературы, но и изучающим ее.


Внутренний строй литературного произведения

Издательство «Скифия» в серии «LitteraTerra» представляет сборник статей доктора филологических наук, профессора И. Л. Альми. Автор детально анализирует произведения русской классической литературы в свете понятия «внутренний строй художественного произведения», теоретически обоснованного в докторской диссертации и доступно изложенного во вступительной статье.Деление на разделы соответствует жанрам произведений. Легкий стиль изложения и глубина проникновения в смысловую ткань произведений позволяют рекомендовать эту книгу широкому кругу читателей: от интересующихся историей русской культуры и литературы до специалистов в этих областях.Все статьи в широкой печати публикуются впервые.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.