50 и один шаг назад - [79]

В голове больше нет мыслей, ничего нет, только образ убежища, в которое я пытаюсь попасть. Пройдя, как можно уверенней, мимо охраны и девушек внизу, закутываясь в пуховик и ожидая лифта, моё тело трясёт в сильнейшем ознобе. Воспоминания… ни одного, совершенно не помню, как так получилось, что капля крови остаётся после меня на первом этаже.

Двигаюсь, как будто нахожусь в какой-то компьютерной игре, концентрируя зрение на цифрах, в которые судорожно пытаюсь попасть. Мне удаётся только с третьего раза и дверцы закрываются, защищая меня.

Моргаю, потому что воздуха не хватает. Мои руки проходят по горлу, а ногти царапают грудь, словно это поможет мне дышать. Почему так ярко? Почему меня тошнит?

Лифт пикает, и я делаю шаг в тёмное пространство, тут же обессиленно падая на пол, зная, что здесь мне ничего не грозит. Тело расслабляется моментально, больше не заставляя себя бороться за жизнь.

Сквозь туман в голове, слышу быстрое цоканье рядом, и мокрый нос утыкается в мой капюшон.

— Шторм, — хриплю я, когда из тела снова вырываются рыдания. Это облегчение, осознание того, что я добралась… смогла преодолеть всю боль и терзания внутри. Я приехала к нему.

Мне необходимо кого-то обнять, необходимо выплеснуть из себя страх, и я хватаюсь за шею собаки, вдыхая его запах, через слёзы и завывания жалуясь ему.

— Мисс Пейн? — Раздаётся передо мной удивлённый голос Лесли, и я поворачиваю голову к ней.

— Ник… мне нужен Ник, — шепчу я.

— Господи, у вас кровь. Вы в аварию попали? Мистера Холда ещё нет. Пойдёмте, давайте, мисс Пейн, — она подхватывает меня, сжимая талию и поднимая, ведёт за собой. Но идти я уже не могу, чуть ли не волоча ноги за собой, постоянно спотыкаясь и от нового падения в кристально чистой ванной, меня спасает Лесли, осторожно опуская на пол.

— Так, давайте я посмотрю. Скажите, вы попали в аварию? Что произошло? — Допытывается она, стягивая с меня верхнюю одежду, и замирает.

— Упала… это больно… очень больно, — отвечаю я трясущимися губами.

— Матерь Божья, сидите тут, ничего не делайте, я вызову нашего врача. Ни движения, мисс Пейн, — уже из спальни кричит она, оставляя меня одну.

Да я и не могу двинуться. В одну секунду все багряные краски боли резко включают, и я кричу от неё, с ужасом смотря на порезы, из которых продолжает течь кровь. Волна тошноты подкатывает к горлу, когда я замечаю, насколько глубоки раны, где можно увидеть мышцы. И меня рвёт, прямо на пол. Я упираюсь руками в него, изливая из себя горечь отцовской любви.

— Так, мисс Пейн…

— Мишель, — перебиваю её хрипом, вытирая рот рукой.

— Сейчас, так… боже, я даже не знаю, с чего начать. Давайте… о, чёрт, так много крови. Я вытру тут, а вы пока посидите здесь, — шепчет она, подхватывая меня подмышки и оттаскивая к стене.

— Где вы ещё поранились кроме рук и бедра? — Спрашивает она, присаживаясь рядом со мной на корточки.

— Ноги, — выдыхаю я и вижу страх в её глазах. Она быстро кивает и снимает аккуратно с меня угги, пропитавшиеся кровью.

— Если вам будет плохо, то скажите. Я позвонила врачу, мне дали указание омыть раны и ничего не трогать. Но сначала я должна убрать тут, чтобы было чисто. И говорите со мной, должны говорить, Мишель. Расскажите, как это произошло. Где у вас болит? Чем вы поранились? — Её голос становится с каждой минутой отдалённей, а моя голова склоняется вбок.

— Мишель! Мисс Пейн! — Мне в лицо выплёскивают ледяную воду, что я вздрагиваю и распахиваю глаза, глотая тяжёлый воздух. От этого соприкосновения воды к ранам всё тело шипит, мне кажется, что даже шипит от возмущения, продолжая забирать у меня энергию.

— Нельзя спать. Нельзя. Мистер Холд… он приедет, я не могу ему дозвониться… отключён. Но приедет, только не закрывайте глаза… боже, сколько крови. Я не медсестра, я не знаю, что делать. Простите, Мишель, простите, не знаю, — она испуганно всхлипывает, вытирая пол от моей рвоты.

Сейчас чувствую каждую пульсирующую ранку на своём теле, она причиняет тупую боль, которая держит в напряжении всю меня, становясь привычной. Меня трясёт сильнее от холода, который ворвался в моё сердце, что зубы стучат, челюсть начинает болеть, а изо рта вырывается сиплое и поверхностное дыхание.

— Мишель! Мишель! — Голос такой ангельский и сильный, передающий мне свою мощь раздаётся надо мной. И я, моргая, вижу очертания того, в кого так сильно верю.

— Ник, — одними губами говорю я и внутри, словно рушится дамба, сдерживающая все чувства под контролем. Он тут, он рядом и можно быть слабой. Его. Я не знаю, откуда берутся силы, чтобы встать на колени и упасть на его грудь, плача и благодаря его за то, что он есть.

Он не отвечает, даже не обнимает меня в ответ, но мне плевать. Я чувствую… вдыхаю в себя его тёплый солнечный аромат и согреваюсь изнутри. Сил стало больше, адреналин снова рождён в теле и даёт возможность мне дотронуться до него, оставляя после себя отпечатки.

— Кто? — Его ледяной и сухой голос словно ударяет меня по голове, и я поднимаю её, продолжая всхлипывать и моргать, сосредотачиваясь на стеклянном взгляде.

— Я…я просто упала, — хриплю я, но он хватает меня за локти и поднимает на ноги. От его глаз становится страшно, безумство, которое я там вижу, заставляет меня сделать шаг назад, отвергая боль в ногах.