365 сказок - [447]

Потянувшись, Эмма вздохнула. Сны так смешались с реальностью, что она не бралась судить, что же действительно с ней произошло. Она встала с постели, удивляясь, как же так вышло, что окна накрепко заперты, и тут же споткнулась о раскрытый блокнот.

Почерк на страницах она не узнала.

«…И в самый мрачный час придёт знакомый гость,

Он знает, что тебе дарить, построит звёздный мост.

Ты можешь даже отрицать, он это всё снесёт,

Но только помни, что…»

Никакого ответа, хотя Эмме показалась — она его уже почти нащупала.

Проходя мимо зеркала, она привычно вздрогнула — там снова был кто-то, слишком похожий, но совсем другой.

«Быть может, мы — одно», — вспомнила она о предположении и прижалась к зеркалу лбом.

— Тогда зачем мы разделены?

В квартире стояла тишина.

* * *

После ночного снегопада в городе разлилось спокойствие. Эмма шла по заметённым улицам, и с каждым шагом строчки стихов оживали у неё в груди.

«Он приходит к тебе, когда нужен какой-то ответ,

Он в глаза твои смотрит из каждой витрины,

Ты растерянно ждёшь в облаках хоть малейший просвет,

Но вы оба по-прежнему вряд ли хоть кем-то любимы…»

«Отыскать не пытайся за стуком своих каблуков

Горький город и шум непонятного толка.

Ты всего лишь печальная тень от скользящих вверху облаков,

Ты всего лишь усталая нота, застывшая в горле иголкой…»

«Снег не знает ни слова, он песен тебе не споёт…»

Эмма вздрогнула. Снова перед ней был тот самый книжный магазин. И она, наверное, уже несколько минут напряжённо вглядывалась в его витрину. Всё те же пыльные книги, всё та же карта Таро… Эмма решительно толкнула входную дверь, разбудив уснувший над ней колокольчик.

— Скажите, — произнесла она громко, вспугнув тишину, — что там за…

Из-за прилавка поднялся юноша, слишком похожий на неё, чтобы она могла продолжать.

— Ты существуешь, — удивился он.

— Ты существуешь, — вздохнула она.

Он кивнул в сторону витрины.

— Что там такое?

— Таро, — Эмма поёжилась. — Башня.

Двойник приблизился, чуть кивнул и прошёл к витрине. Карта Таро закрывала часть обложки, и только теперь Эмма сумела рассмотреть книгу. Автором была обозначена она сама.

— Что это? — прошептала она, внезапно почти лишившись голоса.

— Стихотворения, — поднял и книгу двойник. — Очень хорошие.

Эмма взяла у него том, руки дрожали. Она не сразу решилась перелистать страницы.

«Корабли уходили в ночи через снежную мглу,

И тонули их флаги в набрякшей и жадной тени.

Я — осколок ушедшего флота, я больше не лгу,

Что могу с этим справиться лично сегодня к восьми.

Без тебя этот мир стал пустым и печальным почти,

Снегопадом закружен, город спит, забывая о нас.

Я же жду, что с небес вдруг польются другие лучи,

Я же жду, что корабль мой вдруг ляжет на правильный галс.

Ничего не найти в темноте, не поймать в ней слова,

Я обломок усталой души, позабывшей стихи.

Пусть когда-то я точно была совершенно права,

Эта ночь говорит — я забылась совсем от тоски».

Она помнила, как написала каждую строчку. Почему её написала.

— Не понимаю…

Двойник стоял рядом, слишком близко.

— Ты заблудилась, — пояснил он. — Ты заблудилась в собственных стихотворениях.

— Почему? — Эмма чувствовала себя такой беспомощной.

— Потому что решила, что совсем не поэт, — и он отступил в неизвестно откуда взявшуюся тень. Мир дрогнул и качнулся. Эмма не успела даже испугаться падению.

* * *

В городе ещё сияло солнце, но с запада подступали низкие снеговые тучи. Поднявшийся ветер уверял, что не пройдёт и пары часов, как каждая улица окажется захваченной снежным вихрем. Эмма придерживала высокий воротник пальто замёрзшими пальцами и шла, чуть пригнув голову, спасаясь сразу и от ветра, и от яркого, почти слепящего света.

На плитке под ногами тут и там лежали листья, отороченные инеем, как дорогим кружевом, и Эмма смотрела на них с печалью. Ей чудилось что-то знакомое в этих очертаниях, нечто утраченное, как строчки недописанных стихов.

Рукопись, что она прижимала второй рукой к груди, была её безумно дорога. Там жили стихотворения, которые она любила, которыми гордилась. И сегодня было ужасно нелегко заставить себя всё-таки добраться до издательства.

Эмма не знала, что её ждёт, а город предвкушал снегопад, и всё казалось таким, точно она уже однажды совершала этот путь.

Свет померк, первые снежинки закружились в воздухе.

330. Замочная скважина

Воздух в лесу был холодным и колким. Оказавшись здесь после очередного майского и солнечного мира, я почти задохнулся, но скоро пришёл в себя. Мороз уже сковал кожу, точно предложил мне новую маску, пробрался к коленям, ухватил за пальцы. Я выбрал тропу, что по широкой дуге огибала холм и спускалась к долине, где сухие травы пели ветру об утраченной весне. Возможно, стоило пойти прямиком домой, однако желание прогуляться пересилило, и я шёл медленно и почти бездумно.

Небо поднималось высокое и белое-белое, чистый лист, заправленный кем-то в печатную машинку реальности. Я иногда бросал на него взгляды, ожидая, когда же там появятся строчки или хотя бы знаки препинания — росчерки птичьих крыльев.

Когда деревья остались позади, когда меня обступили травы, я почувствовал острое неодиночество. Оглянувшись, я никого не приметил, но ощущение не уходило, потому я остановился на тропе и сказал: