33 (сборник) - [24]

Самый интересный, на мой взгляд, пациент в нашей палате – это девочка-подросток. У неё длинное тонкое тело, длинные руки-грабли, которыми она неумело управляет. Такое ощущение, что руки живут отдельно от тела. У Оли неправильный прикус и что-то с дикцией, она выдаёт информацию как из брандспойта, громко, шепеляво, проглатывая часть слов, при этом она постоянно переминается с ноги на ногу, потирает руки или ими размахивает. В её голову как будто залили информацию, а потом с силой потрясли. Она смело высказывает своё мнение по любой теме, которое чаще всего вызывает непонимание и протест у окружающих. «Не надо мне такого счастья стать мамой! И вообще, зачем меня родили!», – в истерике выкрикивает Оля. И за такие крамольные мысли соседи по палате готовы порвать её на части. Они же никогда не задумываются о том, зачем живут на этой земле. Родились – значит нужно жить, жить как все и не раздумывать о своём предназначении, – считают они. И уж тем более не осознают бесполезность своего существования. Единственная отмазка – ради детей, тоже, на мой взгляд, не прокатывает, так как дети могут вполне обойтись без них, старых и немощных. Более того если в детях заложена гениальность, то на фоне переживаний от потери родителей и трудностей жизни, открывшихся из-под целомудренной маминой юбки, она проявится быстрее и выльется, возможно, в создание чего-то по-настоящему великого. Тогда, может, они не проживут эту жизнь зря. Но всего этого я не высказываю вслух. Правильные пациенты набрасываются на нестандартную, искреннюю девочку и со своих мещанских позиций начинают вдалбливать ей прописные истины о том, что мать дороже всех («ты это поймёшь»), дети – это цветы и прочую дребедень. В них эти непоколебимые стереотипы заложены добрыми мамами, тётушками, бабушками и, как они считают, богатым жизненным опытом. Они отказываются понимать, что у этой девочки жизненный опыт и внутренний мир гораздо богаче, чем у всех у них, вместе взятых. Оля читает толстые умные книжки о политике и труды по психологии и непременно выливает полученную информацию на недоумевающих соседей по палате, большинство из которых за всю свою жизнь прочитали лишь несколько глупых любовных романов. Они встречают что-то новое и нестандартное предсказуемым протестом обывателей и снисходительно-вежливо, а иногда шутливо-зло указывают ей на место, мол, помолчи, много ты знаешь, чтоб рассуждать, мала ещё. Она не обижается или не понимает, что они смеются над ней. И правильно.

Оля мечтает о принце нордического типа, которого встретит в промозглом сером, величественном Питере. «Такого голубоглазого блондина, высокого и стройного, и совсем нереального», – описывает своего избранника Оля. «Ты сама далека от реальности», – шутит Ирина, и я уже не могу сдержаться от смеха. Я верю, что принц непременно дождётся свою странную принцессу. Кстати, у Оли точно такой же зуб мудрости, как у меня. Это так называемые внешние опознавательные знаки, чтобы нам было легче отличать «своих» в толпе.

Вот так я лежу и наблюдаю, и каждый больничный день приносит новые открытия, которые я переношу на бумагу.

Глава 12. Социальные сети

Осенью, когда сыну исполнилось 3 года, я вернулась на работу. Здесь было всё по-прежнему, как будто и не уходила. Потекли будни. Наше общение с Андреем продолжалось и стало более близким. Когда мы не успевали наговориться на работе, то продолжали беседы ВКОНТАКТЕ.

03. 09.10. Натали: «Тех, кто тебя любит, нужно убивать. Лучше прямо сразу, как только заметишь этот собачий взгляд, неотрывно следящий за твоим лицом, эти брови домиком и рот арочкой, эту манеру бродить за тобой из комнаты в комнату и всё время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко, и кажется, что пока не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно. Потому что он, любящий, выроет неподалёку тёплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнёт наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянул, только одним глазком посмотрел, как у него всё замечательно. Ну да, уютненько… Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, – мило, хотя и душновато. Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует. Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встретишь весну свободным, почти свободным, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда. И ты привыкнешь, что иногда всё-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на эсэмэски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит. Потом приходит неизбежное чувство вины: кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придешь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только от того, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской. Поэтому убей его сейчас. А потом, когда останешься один, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливым, от кого невозможно было отвести глаз. Того, кто убил тебя однажды».