20 философов за 90 минут (каждый) - [41]

56

принципами всех людей. Я воздерживаюсь от кан­нибализма и хочу, чтобы принцип «Есть людей неправильно» был применим ко всем людям. Но если я воздерживаюсь от убийства, это не значит, что я хочу, чтобы полицейский воздержался от убийства захватившего заложников маньяка.

Можно сказать, что столь определенные аргументы не применимы к императиву, кото­рый является только основой наших мораль­ных действий. Наши поступки подразумевают под собой некоторые общие принципы мора­ли. Но переход начисто формальный язык де­лает категорический императив совершенно неприменимым на практике. Он просто утвер­ждает, что мы должны поступать так, как мы хотели бы, чтобы поступали все люди.

Из произведений Канта

Следующие отрывки взяты из введения к «Критике чистого разума», где Кант подготав­ливает читателя к восприятию основ своей фи­лософии. Как можно видеть из второго пред­ложения, он начинает так же, как и собира­ется потом продолжать. Пробейтесь сквозь эту легко видимую преграду, и вскоре вы пойме­те силу ума, который ловко проходит сквозь болото логических связок.

Без сомнения, всякое наше познание на­чинается с опыта. В самом деле, чем же пробуж­далась бы к деятельности познавательная спо­собность, если не предметами, которые дей­ствуют на наши чувства и отчасти сами производят представления, отчасти побуждают наш рассудок сравнивать их, связывать или раз­делять и таким образом перерабатывать грубый материал чувственных впечатлений в познание предметов, называемое опытом? Следователь­но, никакое познание не предшествует во вре­мени опыту, оно всегда начинается с опыта.

Кант продолжает рассуждать:

Но хотя всякое наше познание и начинает­ся с опыта, отсюда вовсе не следует, что оно це­ликом происходит из опыта. Вполне возможно, что даже наше опытное знание складывается из того, что мы воспринимаем посредством впечат­лений, и из того, что наша собственная позна­вательная способность (только побуждаемая чувственными впечатлениями) дает от себя са-

60

мой, причем это добавление мы отличаем от ос­новного чувственного материала лишь тогда, когда продолжительное упражнение обращает на него наше внимание и делает нас способными к обособлению его.

Затем он спрашивает:

Поэтому возникает, по крайней мере, воп­рос, который требует более тщательного иссле­дования и не может быть решен сразу: существует ли такое независимое от опыта и даже от всех чув­ственных впечатлений познание? Такие знания называются априорными, их отличают от эмпи­рических знаний, которые имеют апостериорный источник, а именно происходят из опыта.

Теперь он углубляется в значение понятия априори:

Однако термин a priori еще недостаточно определен, чтобы надлежащим образом обо-

61

значить весь смысл поставленного вопроса. В самом деле, обычно относительно некоторых знаний, выведенных из эмпирических источ­ников, говорят, что мы способны или причаст-ны к ним a priori потому, что мы выводим их не непосредственно из опыта, а из общего пра­вила, которое, однако, само заимствовано нами из опыта. Так, о человеке, который под­рыл фундамент своего дома, говорят: он мог а priori знать, что дом обвалится, иными слова­ми, ему незачем было ждать результатов опы­та, т. е. действительного обвала. Однако знать об этом совершенно a priori он все же не мог. О том, что тела имеют тяжесть и потому пада­ют, когда лишены опоры, он все же должен был раньше узнать из опыта.

Поэтому в дальнейшем исследовании мы бу­дем называть априорными знания, безусловно не­зависимые от всякого опыта, а не независимые от того или иного опыта. Им противоположны эм­пирические знания, или знания, возможные толь­ко a posteriori, т. е. посредством опыта. В свою оче­редь из априорных знаний чистыми называются те знания, к которым совершенно не примешивает-

62

ся ничто эмпирическое. Так, например, положение «всякое изменение имеет свою причину» есть по­ложение априорное, но нечистое, так как понятие изменения может быть получено только из опыта.

Все вышеприведенные отрывки взяты из «Критики чистого разума» (2-е издание), введе­ние, часть 1.

Рассуждение продолжается, и проект ста­новится все более громоздким. Эту крайне ред­кую возможность сопровождать одного из са­мых известных интеллектуалов в истории, раз-мышляющеговсвоеморигиналъномстиле,нельзя упустить.Стремлениедостичъподобныхвысот определяет ценность этого упражнения.

Речь идет о признаке, по которому мы мо­жем с уверенностью отличить чистое знание от эмпирического. Хотя мы из опыта и узнаем, что объект обладает теми или иными свойствами, но мы не узнаем при этом, что он не может быть иным. Поэтому, во-первых, если имеется поло­жение, которое мыслится вместе с его необходи-

63

мостью, то это априорное суждение; если к тому же это положение выведено исключительно из таких, которые сами, в свою очередь, необходи­мы, то оно, безусловно, априорное положение. Во-вторых, опыт никогда не дает своим сужде­ниям истинной или строгой всеобщности, он со­общает им только условную и сравнительную все­общность (посредством индукции), так что это должно, собственно, означать следующее: на­сколько нам до сих пор известно, исключений из того или иного правила не встречается. Следова­тельно, если какое-нибудь суждение мыслится как строго всеобщее, т. е. так, что не допускается возможность исключения, то оно не выведено из опыта, а есть безусловно априорное суждение. Стало быть, эмпирическая всеобщность есть про­извольное повышение значимости суждения с той степени, когда оно имеет силу для большинства случаев, до той степени, когда оно имеет силу для всех случаев, как, например, вположении «все тела имеют тяжесть». Наоборот, там, где строгая все­общность принадлежит суждению по существу, она указывает на особый познавательный источ­ник суждения, а именно на способность к апри-