20 философов за 90 минут (каждый) - [40]

В: Так, значит, метафизика Канта была по­пыткой создать высшую науку, которая гаранти­ровала бы истинность нашего знания?

О: Именно.

В: И как же ему это удалось?

О: Кант создал то, что сам называл «крити­ческой философией». Это подробный анализ эпи­стемологии — учения о самых основах, на кото­рых покоится наше познание. Согласно Канту, некоторые суждения, которые мы высказываем,

51

являются необходимыми для всего знания. Эти суждения он обозначил как «синтетические ап­риорные». Под синтетическими он понимал про­тивоположные аналитическим, и знание, которое содержалось в таких суждениях, не проистекало из предшествующих понятий. Например, «шар круглый» — аналитическое суждение, поскольку понятие «круглый» уже содержится в понятии «шар» (шар не может быть не круглым). Но пред­ложение «шар сияет» является синтетическим. Оно говорит о шаре нечто большее, чем заключа­ющийся в исходном понятии смысл, также, как и в эмпирических суждениях. Априорными Кант называл общие и необходимые суждения. Они в самом деле должны существовать до всякого опы­та и создаются только при участии разума. В от­личие от суждений, возникающих на основе опы­та, они не являются частными и условными. То есть они не применяются к определенным обсто­ятельствам и не являются логически случайны­ми, как, например, предложения «Эта лошадь се­рая» и «Эта лошадь выиграла Дерби».

Как всякие научные суждения, эти синтети­ческие априорные суждения должны быть нео-

52

провержимыми общими истинами. Другими сло­вами, они должны иметь туже самую силу, как и аналитические, хотя и являются синтетическими. И они должны быть совместимы с опытом, хотя и предшествуют ему.

Основной вопрос Канта был таков: «Как воз­можны синтетические суждения a priori?» Он за­дает этот вопрос в области математики, физики и метафизики. Математика, по Канту, имеет дело с пространством и временем. Кант утверждает, что, в отличие от явлений, пространство и время на самом деле априорны, то есть не являются час­тью нашего опыта, а есть необходимые предше­ствующие условия этого опыта. Невозможно .иметь никакого опыта без этих «форм чувствен­ности».

Далее Кант говорит, что предложения физи­ки – априорные суждения. Они классифицируют эмпирические суждения (и следовательно, явля­ются синтетическими), но используют понятия, которые даны до опыта (и следовательно, явля­ются априорными). Эти понятия, или «категории нашего рассудка», как их называл Кант, очень похожи на пространство и время в математике.

53

«Категории» представляют собой основу нашего знания. Они состоят из таких классов, как каче­ство, количество, отношение (включая причин­ность) и модальности (такие, как существование и несуществование). Они не являются частью на­шего опыта, и все же никакой опыт без них не­возможен.

Однако, когда мы переходим к метафизике, верно противоположное. Метафизика не имеет ничего общего с опытом (ведь она «после физи­ки»). Это означает, что мы не можем применять категории, такие как качество, количество, к ме­тафизике, поскольку они являются условием опытного знания. Метафизика исключается из области синтетических суждений a priori и не име­ет научной основы. Значит, если мы возьмем лю­бое понятие метафизики, например Бога, мы не можем высказать научного (или проверяемого) суждения о нем, потому что любые категории от­носятся только к опыту. Следовательно, разговор 6 существовании (или несуществовании) Бога –результат неправильного применения категорий.

В этом смысле Кант отрицает метафизику. Но, делая это, он создает свою собственную альтер-

54

нативную систему метафизики. Метод, при по­мощи которого Кант рассматривал «формы чув­ственности» (пространство и время) и «категории рассудка» (существование, необходимость и т. д.), без всякого сомнения, метафизический. Мы мо­жем считать пространство и время «включенны­ми» в физику нашего опыта, но Кант так не счи­тал. Его аргументы против метафизики примени­мы и к самим этим аргументам. Относительно них мы не можем делать синтетических априор­ных утверждений. Они не научные, не аналити­ческие и логически не необходимые: они мета­физические. Аесли, с другой стороны, они «вклю­чены» в опыт, то тогда не может быть априорных категорийпонимания.

«Критика практического разума» пытается применить ту же систему к этике. Вместо того чтобы спрашивать, есть ли в этике синтетические априорные суждения, Кант спрашивает, есть ли законы, которые априорно управляют нашей во­лей и, следовательно, могут быть названы общи­ми. От категорий он переходит к «категорическо­му императиву», не являющемуся частью действи­тельного морального опыта, но создающему для

55

него априорную основу. Этот категорический императив он выражает следующим образом: «По­ступай только в соответствии с тем принципом, который для тебя имеет силу всеобщего закона». Как и категории, императив только формален. Категории не имеют эмпирического содержания, и категорический императив не имеет морально­го содержания. Он может очень просто исполь­зоваться всеми, но в то же время он достаточно широк, чтобы охватывать мораль как садомазо­хиста, так и стремящегося к любви и миру хиппи. Он также совершенно рационален и подразуме­вает, что все люди должны рассматриваться оди­наковыми по темпераменту. Но психологически мы не всегда действуем рационально, да и харак­теры других не считаем тождественными нашему. Атем более и не желаем, чтобы они были таковы­ми, если, конечно, не являемся диктаторами. Как же можно применять этот императив, если мы так не думаем и такие поступаем? Можно подписать­ся под некоторыми общими принципами, но они не покрывают собой всей области моральных дей­ствий. Есть некоторые менее общие принципы, которые мы ни в коем случае не хотим сделать