20 философов за 90 минут (каждый) - [25]

63

самоочевидным, чрезмерно усложненным и бес­смысленным одновременно. Пожалуй, самому Дерриде было бы не под силу деконструироваТь такое утверждение.) В то же время влияние быв­ших студентов Дерриды вышло за пределы Пари-.жа и Йеля. Но и силы реакции начали сплачивать ряды. В большинстве старых университетов по обе стороны Атлантики места деконструктивиз-му не нашлось. Автор мог умирать где хотел, слу-' хи же о смерти авторов университетских были сильно преувеличены.

В 1970 году в возрасте 70 лет от рака умерла мать Дерриды. В следующем году Деррида посе­тил Алжир, впервые с момента обретения стра­ной независимости, и прочитал серию лекций в университете Алжира. Во время своего пребыва­ния в столице он воспользовался возможностью посетить дом на берегу моря, где родился, детс­кий сад, куда ходил ребенком, и прочие места, овеянные воспоминаниями детства. После смер­ти матери его «ностальжирия» стала особенно острой. Все чаще в его работах стали мелькать та­инственные намеки на памятные места про: шлой жизни и косвенные замечания о связанных

64

с ними эмоциях. К чему такая скрытность, если ему нечего было скрывать? Должно быть, сказать открыто о таких вещах означало умалить их зна­чение. Попытка подобрать для этих образов сло­ва лишь заставила бы их поблекнуть, слова зас­лонили бы живую реальность воспоминаний. В данном случае мы опять встречаемся с фарма-коном, который одновременно лечит и отравляет, предает и стимулирует нашу память. Фармакон, или письмо, — это все равно что джокер, свобод­ная карта в колоде, которая может означать все что угодно. Слова — это различие, а не идентич­ность. Нам следовало бы подумать не о том, что слова означают, а сколько всего они могут озна­чать. Деррида хочет оставить свою память целой и невредимой — вот, собственно, причина его скрытности по отношению к фактам собственной, биографии.

Каждая последующая работа Дерриды — это яростный протест против ясностивязыке. В 1972году он опять написал три книги. Это были «На полях философии», «Позиции» (сборник интервью) и «Диссеминация». Последняя работа ясно демон­стрировала, какое направление приняла мысль

65

Дерриды в последние годы. Основной темой «Диссеминации» вновь становится тезис о невозможности для текста обладать одним-един-ственным закрепленным за ним смыслом. Про­тивостоять напоруразличия значений, игры слов, ассоциативной многозначности и подобных тому элементов невозможно. Все это приводит к дис­семинации значений и разных интерпретаций. Предметом особого внимания Дерриды становит­ся тот факт, что слово «диссеминация» перекли­кается с древнегреческим «сема» — значение (от­сюда произошло современное понятие «семанти­ка»). В то же время Деррида находит и сходство со словом «семя», то есть диссеминация — это извержение значения. Последнее эссе в «Диссе­минации» так и называется. Как гордо признает­ся сам автор, опережая незадачливых критиков, текст этот является «недешифруемым» и «нечи­таемым». Как ни печально, но так оно и задумыва­лось. Деррида здесь достигает апофеоза «тексту­альности» — так он называет бесконечную игру на различиях в значении, ассоциациях, неразре­шимостях и тому подобном до полной потери смысла. Вот два примера, взятые наугад. Сначала

66

заголовок — «Двойное дно преднастоящего». И цитата: «Следовательно, экспроприация осу­ществляется не только посредством зашифрован­ного сжатия голоса, разновидностью пауз, рас­ставляющих акценты, или скорее убирающих его оси из него или на него; экспроприация — это и внутриголосовая операция».

Но отдельные цитаты не могут дать настояще­го представления о том, как далеко Деррида умуд­ряется зайти в стараниях лишить свой текст какого бы то ни было значения и смысла. Любая попытка придать тексту толкование заранее обречена на про­вал. Мало того, с точки зрения автора толкование вообще не может принести ничего хорошего. По­пытка придать тексту смысл просто-напросто унич­тожит все другие смыслы, которые тоже имеют пра­во на существование, а также воспрепятствует созда­нию будущих интерпретаций. Любое существующее значение, которое мы стараемся навязать тексту, будет всего лишь иллюзией, попыткой вызвать «присутствие» некоего абсолютного значения, аб­солютной истины. Абсолютная же истина, как из­вестно, —это заблуждение. Или, говоря словами не­подражаемого маэстро: «Каждый раз письмо явля-

67

ется исчезновением, откатом, стиранием, отступ­лением, сжатием, поглощением». Наверно, лучше и проще всего описать сам текст и историю его со­здания.

Мнимое «эссе» Дерриды возникло как анно­тация на книгу «Числа» современного французс­кого писателя Филиппа Соллерса, еще одного участника группы Tel Quel. Как явствует из под­заголовка, «Числа» претендуют на то, чтобы быть романом. В начале стоит посвящение на русском, на следующей странице мы находим эпиграф по латыни, намекающий на безграничные высоты и глубины возможных интерпретаций («Seminaque innumero numero summaque profando» — «сей не­исчислимый числом и в самой глубине»). А по­том без дальнейших околичностей начинается роман: «…горела бумага, и возникала проблема всех нарисованных вещей и всех спроецирован­ных картин, которые регулярно искажались, в то время как фраза гласила: внешняя поверхность существует». Еще через сотню страниц роман за­канчивается словами: «…обгоревшая, отказыва­ясь прикрыть свою квадратную поверхность и глу­бину — (1 + 2+ 3+4)