20 000 километров по Индии - [11]
Предводитель стаи бандеров
15 декабря рано утром покидаем Агру и отправляемся на запад. Первая остановка на опытных полях небольшой сельскохозяйственной станции. Нам несколько странно видеть капустные грядки между рядами мандаринов и грейпфрутов. Плантации типично тропических культур-гуавы, бананов, папайи (дынного дерева) — расположены рядом с большим картофельным полем.
Хозяева сокрушенно рассказывают нам, что плантациям цитрусовых, главным образом грейпфрутов, большой ущерб наносят вороны, расклевывающие самые зрелые и сладкие плоды. Как потом оказалось, всех плодов вороны не расклевали. Перед отъездом нас угостили отменными грейпфрутами.
Едем дальше на запад. Местность — типичная саванна — слегка всхолмленная равнина, кое-где группы деревьев. То тут, то там видим большие каменные колодцы. С помощью несложного приспособления два вола вытягивают из глубины бадью с водой. Волы ходят не по кругу, а по прямой линии от колодца, и поэтому даже издали по протоптанной ими дорожке можно приблизительно определить глубину колодца. Обычно вода находится не особенно глубоко — в 20–30 метрах, иногда и выше, но самый глубокий колодец в Раджастхане достигает 213 метров — почти четверть километра!
Незаметно оказываемся в другом штате Индии — в древней земле свободолюбивых раджпутов — в Раджастхане. По сторонам дороги мелькают поля кукурузы, пшеницы, джовара, масличных культур. Климат даже этой, наиболее плодородной части Раджастхана довольно суровый: летом температура поднимается днем до 40 градусов, а в декабре — январе падает до 4. Именно поэтому, вероятно, на опытных полях станции мы видели культуры, представляющие как бы оба климатических сезона: капусту и картошку — зимние культуры — и бананы, цитрусовые, папайю — летние.
С нетерпением поглядываем по сторонам: цель нашего сегодняшнего путешествия — всемирно известный птичий заповедник Кеоладео Гхана должен быть где-то совсем недалеко.
Каждый с детства знает, что большинство птиц, вьющих гнезда летом в наших садах, рощах, на болотах, по берегам озер и речек, — перелетные. На зиму они улетают в «теплые страны». И вот сейчас мы должны увидеть одно из тех мест, где зимуют кулики из-под Казани, чирки из окрестностей Байкала и Барнаула, гуси и утки с Урала и Западно-Сибирской низменности и десятки видов других наших птиц. Об этом безошибочно говорят кольца, надетые на лапки птицам.
Не доезжая нескольких километров до городка Бха-ратпура, сворачиваем с пыльного шоссе на проселочную дорогу. Местность немного изменяется — далеко тянется мелколесье. На дороге путевой пост: служащий в форме лесного гвардейца[10] записывает номер машины и кто проезжает. Въезжаем на территорию заповедника и еще несколько километров колесим по узенькой асфальтированной дороге, пока не оказываемся на поляне перед небольшим двухэтажным зданием. Мы в самом центре заповедника, в рест-хаузе Санта-Кутир, как указывается во всех справочниках этот неказистый домик — подарок заповеднику от махараджи Бхаратпура. Трогательная забота о нуждах заповедника со стороны бывшего полновластного правителя района объяснилась несколько позднее. Лесной офицер знакомит нас с американскими орнитологами — Честером Боулсом и его супругой, которые только что вернулись из экскурсии по заповеднику и теперь собираются ехать в Дели. По всему видно, что они здесь частые гости. Пожелав друг другу интересных впечатлений, дружески расстаемся. Отъезжающие садятся в роскошную машину, и шофер снимает чехол с флажка на крыле. Оказывается, мистер Боулс не только орнитолог и не столько орнитолог, сколько посол США в Индии, сенатор. Ну что ж, это приятно, когда сенаторы интересуются орнитологией.
Еще шесть-семь часов будет светло, и, хотя мы все изрядно устали, просим скорее организовать осмотр заповедника, чтобы не потерять день. Все оказывается просто и удобно: недалеко от рест-хауза, у края длинной невысокой дамбы, стоит несколько плоскодонных лодок. Перед нами широкое водное пространство, густо поросшее какими-то водяными растениями, кое-где высятся голые деревья, на отмелях зеленеет сочная трава. Вы брав подходящую по размерам лодку, размещаемся на банках. На носу и корме встают рослые, мускулистые парни с шестами в руках, и наш ковчег медленно отплывает. По знакам лесного офицера, сопровождающего нас, ребята с шестами очень слаженно направляют лодку между выступающими из воды корягами, деревьями и выводят ее на относительно чистое место.
Впереди, справа, слева — всюду водная гладь с торчащими акациями (по местному — бабул) и высоким и густым кустарником. Кругом масса водных растений, чувствуется, что глубина водоема всюду небольшая. И везде — на деревьях, на кучах хвороста, что плавают под ними, на крупных кустах — птицы. Чаще всего здесь встречаются два вида аистов: один из них — лесной аист клювач (Ibis leucocephalus или «докх») — издалека очень похож на нашего обыкновенного аиста — такой же величины, такая же в общем окраска — черно-белая, только грудь у нашего аиста вся белая, а у клювача — черная, у нашего аиста клюв ярко-красный, у клювача — желтый. У большинства гнезд, каждое из которых возвышается беспорядочной кучей на высоте двух-трех метров над водой среди ветвей акаций, стоит взрослый аист и один-два уже больших, размером со взрослого или чуть поменьше, птенца. Молодые аистята отличаются от родителей серовато-коричневатой окраской, без заметных белых и черных пятен.
