1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе - [6]

Николай Иванович Ежов всегда был исполнительным партийцем, «верной собакой Сталина», как он сам себя назовет в последнем слове на судебном заседании Военной коллегии по его делу. Получив от Молотова «добро» на усиление и расширение фронта поиска вредителей в РККА, Ежов и его ведомство, вызывавшее у большинства нормальных людей смертельный ужас, постарались в кратчайший срок снять упреки в свой адрес. Спустя некоторое время они смогли добиться от арестованных военачальников и бывших сотрудников НКВД показаний о существовании в армии «военно-троцкистской организации», якобы возглавляемой М.Н. Тухачевским и другими видными командирами.

Для начала арестовали несколько военачальников рангом пониже Тухачевского – командующего войсками Уральского военного округа комкора И.И. Гарькавого и его заместителя, тоже комкора М.И. Василенко. Взяли их через несколько дней после окончания работы пленума – 11 марта 1937 года. Затем наступила очередь комкора М.И. Алафузо, начальника кафедры Академии Генерального штаба РККА (15 апреля); комдива М.М. Ольшанского, заместителя начальника Автобронетанкового управления РККА (15 апреля); комдива Г.А. Тухарели, помощника командующего войсками ЗакВО по материальному обеспечению (17 апреля); комдива Г.Н. Кутателадзе, командира 9-го стрелкового корпуса (19 апреля). Это было первое крупное «подкрепление» тем силам из «генералитета», находившимся в застенках НКВД, о которых говорил нарком Ворошилов на пленуме ЦК ВКП(б).

Помимо Гарькавого и Василенко в марте-апреле 1937 года из первых лиц в военных округах никто больше не пострадал. Однако некоторые служебные перемещения (по горизонтали, на равнозначные должности) Ворошилов с Гамарником произвели. Так начальник Военно-политической академии армейский комиссар 2-го ранга Б.М. Иппо пошел в САВО начальником политуправления. Из БВО армейский комиссар 2-го ранга А.С. Булин назначается вместо комкора Б.М. Фельдмана на Управление по командному и начальствующему составу РККА. Фельдман же стал в МВО у И.П. Белова заместителем. В Смоленск вместо Булина поехал из Куйбышева Август Мезис, тоже армейский комиссар 2-го ранга.

Военный совет заседает

Начавшие набирать скорость аресты среди высшего руководства РККА вызывали недоумение у командно-начальствующего состава армии и флота, порождали самые невероятные слухи и сплетни, тем самым содействуя созданию чувства неуверенности, политической и правовой незащищенности. Проанализировав подобную информацию с мест, в Москве посовещались и решили, что необходимо срочно рассеять такие сомнения, приняв незамедлительные меры ж» укреплению значительно пошатнувшегося морально-политического состояния кадров РККА. Именно с этой целью Сталин и Ворошилов через день после ареста Якира и Уборевича собирают расширенное заседание Военного совета при наркоме с участием членов Политбюро ЦК ВКП(б).

Какие конкретно чувства испытывали в те дни командиры и политработники в войсках, что за сомнения их одолевали, хорошо видно из неопубликованных воспоминаний бригадного комиссара Н.Г. Конюхова, в июне 1937 года занимавшего пост военкома танковой бригады в Белорусском военном округе. Учитывая, что это чуть ли не единственное письменное свидетельствованного участника данного заседания Военного совета (1–4 июня 1937 года), дадим более подробную выдержку из них.

«В мае 1937 года по нашему Белорусскому военному округу проходила окружная партийная конференция. Надо сказать, конференция была весьма бурной по вопросам боевой и политической подготовки. Некоторые командиры-единоначальники противопоставляли боевую (строевую, тактическую, стрелковую) подготовку политической. На конференции стали известны такие факты. Командир 4 й кавдивизии Г.Е. Жуков издал приказ о том, что всякая работа политотдела дивизии и партбюро полков планируется штабами. А Конев Иван Степанович на совещании начсостава 2 й стрелковой дивизии (которой он в то время командовал. – Н.Ч.) сказал: «…Если настанет час испытаний, то с чем будем воевать – с винтовкой или с марксизмом?» (Удивительно то, что такие «кощунственные» слова прозвучали из уст бывшего комиссара дивизии и корпуса. – Н.Ч.)

Это было полным голосов сказано, что стрелковая, тактическая подготовка – главное, ведущее и уравнять боевую подготовку с политической нельзя.

На партийной конференции эти выступления были подвергнуты резкой критике и связаны с именем командующего войсками И.П. Уборевича, который, видимо, готовился сказать свое мнение по этому вопросу в заключительном слове, но сказать ему не пришлось.

На третий день партийной конференции, утром, член Военного совета А.И. Мезис объявил, что сегодня ночью арестован командующий войсками И.П. Уборевич, это сообщение партийной конференцией было принято, как удар обухом по голове. Как-то так получилось, что резкая критика как бы послужила причиной или материалом его ареста. Но в критике говорилось, чтобы еще выше поднять качество боевой и политической подготовки.

А день спустя после партийной конференции меня в числе других командиров и политработников на первое июня 1937 года вызвали в Москву.